Об утверждении Доктрины (стратегии) достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года

В соответствии с пунктом 98 Общенационального плана мероприятий по реализации Послания Главы государства народу Казахстана от 1 сентября 2020 года «Казахстан в новой реальности: время действий» Правительство Республики Казахстан ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Утвердить прилагаемую Доктрину (стратегию) достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года.
2. Правительству Республики Казахстан принять меры по реализации Доктрины (стратегии) достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года.

3. Настоящий Указ вводится в действие со дня подписания.

      Утверждена Указом

Доктрина (стратегия) достижения углеродной нейтральности

Республики Казахстан до 2060 года

1. Введение.  

Ощутимые угрозы, связанные с изменением глобального климата, а также экономические и политические вызовы, создаваемые растущими международными амбициями по борьбе с изменением климата, обуславливают необходимость для Казахстана внести свой вклад в смягчение последствий изменения климата и перейти к низкоуглеродному и, в конечном итоге, климатически нейтральному развитию. Глубокая декарбонизация вплоть до нулевых выбросов антропогенных парниковых газов (ПГ) потребует существенных изменений институциональной и правовой среды в Казахстане, формируя тем самым рынки и вызывая инфраструктурные, технологические и социальные изменения. Данная долгосрочная концепция перехода к углеродной нейтральности (далее - Стратегия) представляет собой первую комплексную оценку изменений и мер, необходимых для адаптации национальной экономики к климатически нейтральной модели в будущем.

Стратегия имеет следующие цели:

1. Определить цели и конкретные задачи перехода Казахстана к климатической нейтральности к 2060 году;
2. Разработать национальные приоритеты по сокращению выбросов ПГ и увеличению объемов поглощения углерода;
3. Определить ключевые направления технологического развития и указать инфраструктурные решения, необходимые для перехода к климатически нейтральной экономике;
4. Описать основные политики и меры по смягчению последствий изменения климата, которые необходимо разработать и внедрить для достижения целей данной Стратегии;
5. Оценить потребности в инвестициях и других финансовых ресурсах, необходимых для достижения климатических целей, указать приоритеты для внутренних и международных инвесторов и бизнеса;
6. Оценить последствия трансформации для рынка труда, включая возможности для создания новых рабочих мест, подготовки специалистов для климатически нейтральной экономики;
7. Привлечь различные заинтересованные стороны (правительство, местные власти, бизнес, научные круги, технических экспертов, НПО, местные сообщества и группы гражданского общества) к обсуждению будущих изменений, приоритетов и проблем, связанных с переходом к углеродной нейтральности;
8. Учесть риски и последствия изменения климата для национальной экономики, общества и экосистем, разработать рекомендации по смягчению последствий изменения климата, адаптации и повышению устойчивости с учетом уязвимости конкретных секторов и регионов Казахстана к изменению климата в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Стратегия дает представление о двух различных сценариях будущего развития экономики до 2060 года. Сценарный анализ и оценка инвестиций, необходимых для перехода к углеродной нейтральности, произведены на основе комплексного моделирования технологических решений, системной динамики и макроэкономических эффектов.

Помимо анализа вариантов мер по борьбе с изменением климата, Стратегия содержит оценку сопутствующих выгод от сокращения выбросов ПГ и увеличения поглощения углерода, которые играют важную роль в достижении местных экономических, социальных и экологических выгод.

Кроме того, в Стратегии обсуждаются существующие барьеры и возможности политики, такие как регуляторные меры, обеспечивающие стимулы для инвестиционной деятельности и развития рынка, а также повышение осведомленности населения.

Макроэкономическое воздействие политики декарбонизации оценивается в сравнении с эталоном продолжения политики прошлых лет с менее амбициозными климатическими целями.

Помимо мер по борьбе с изменением климата, адаптация к изменению климата является большим вызовом для Казахстана. В Стратегии представлен обзор уязвимостей к изменению климата и его последствий, целей и мер адаптации для Казахстана. Анализируется взаимосвязь между действиями по адаптации и борьбе с изменением климата, включая специфические национальные приоритеты, такие как землепользование и сельское хозяйство, управление водными ресурсами и проекты в области чистой энергии.

Социально справедливая трансформация экономики и создание новых рабочих мест являются неотъемлемой частью Стратегии. Представлены политические, экономические и социальные основы для справедливого перехода к безуглеродному развитию. В различных сценариях рассматриваются не только создание новых рабочих мест и выгоды для рынка труда, но и риски потери рабочих мест в определенных секторах. Стратегия определяет потребности и способы социальной поддержки, политические действия и рекомендации, основанные на международном опыте социальной адаптации, в частности, в отношении постепенного отказа от угля. Внешние эффекты анализируются для надлежащей оценки общественных и экологических затрат и потерь от выбросов ПГ, включая воздействие на здоровье, загрязнение окружающей среды и общественные издержки углерода. Социальные и экологические преимущества полной декарбонизации, особенно в энергетике и транспорте, включают положительное влияние на здоровье населения, рост ВВП, снижение затрат и загрязнения окружающей среды.

В Стратегии также представлен обзор потребностей в «зеленом» финансировании и инвестициях в декарбонизацию. Анализируются возможности привлечения финансовых ресурсов, использования и улучшения существующей правовой и институциональной среды, применения инновационных инструментов «зеленого» финансирования и механизмов финансирования «зеленых» проектов. Казахстан хорошо позиционирован для международного климатического финансирования и способен привлекать инвестиции через различные каналы, включая корпоративные проекты, систему торговли квотами на выбросы, схемы «зеленого» финансирования, государственное финансирование и международные финансовые институты. Однако инвестиционные ресурсы, необходимые для достижения углеродной нейтральности, требуют значительного увеличения объемов финансирования. Тесное сотрудничество государственного и частного секторов и активное участие в международных схемах финансирования проектов, включая механизм устойчивого развития Парижского соглашения, может подтолкнуть процессы «зеленой» трансформации и ускорить действия по смягчению последствий изменения климата.

В Стратегии также описывается текущий уровень научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), инноваций и образования в области изменения климата и безуглеродного развития в Казахстане. Разработка и поддержка программ повышения осведомленности для различных групп заинтересованных сторон и гражданского общества имеет важное значение для изменения общественного мнения о проблемах изменения климата и декарбонизации, а также уровня жизни и поведения населения. Не менее важным, однако, являются подготовка специалистов по устойчивому развитию в области естественных, инженерных и общественных наук, государственные программы исследований и инноваций в области устойчивого развития, а также поддержка и мобилизация финансирования НИОКР частным сектором. Международное сотрудничество между Казахстаном и другими странами в области НИОКР, инноваций и образования играет значительную роль в создании основы для климатических действий и обеспечении общественной поддержки, а также вовлечении в международные исследовательские программы и проекты.

Регулярный мониторинг, оценка и обновление Стратегии необходимы для ее эффективной реализации. Оценка должна включать анализ значимых факторов декарбонизации, сотрудничество и диалог с заинтересованными сторонами, включая различные группы гражданского общества, научные круги, экспертное сообщество, бизнес и НПО.

Стратегию необходимо регулярно пересматривать и корректировать на фоне уже достигнутых сокращений выбросов ПГ, а также вновь появляющихся «зеленых» технологий и изменений в структуре затрат и доступности существующих технологий. Пересмотр Стратегии перед разработкой среднесрочных планов экономического развития позволит скорректировать политику и уточнить стратегические приоритеты и индикаторы. Процедуры пересмотра и обновления Стратегии должны отражать изменения в других стратегических документах социально-экономического планирования и быть интегрированы в стратегическую экологическую оценку.

1. Анализ текущей ситуации.

Республика Казахстан сталкивается с негативными последствиями климатических изменений с середины XX века. С 1940 года средняя годовая температура в стране увеличивается на 0,28 °С каждое десятилетие, а особенно высокий рост отмечается в осенний период (0,31 °С каждые 10 лет). В то же время наблюдается значительное снижение среднегодовых осадков более чем на 0,2 мм за 10 лет. В долгосрочной перспективе в стране ожидается рост среднегодовой температуры на 2,4-3,1 °С к 2050 году и на 3,2-6,0 °С к 2100 году (по сравнению со средними показателями за период 1980-1999 гг.). Частота экстремальных погодных явлений возрастает, что угрожает здоровью населения, экономике, инфраструктуре, окружающей среде. Нехватка воды в результате таяния ледников и снижение количества осадков негативно сказывается на сельском хозяйстве, пастбищах, лесных экосистемах. Без существенных изменений в методах растениеводства, урожайность яровой пшеницы (важнейшая культура для Казахстана) может сократиться на 13-49% к 2050 году.  Прогнозируется рост частоты и масштабов лесных и степных пожаров в результате увеличения сухости климата и случаев засухи в стране.

В 1990-х годах выбросы парниковых газов (ПГ) в Казахстане сократились почти вдвое: с 385 млн. т СО2-экв. в 1990 году до 189 млн. т СО2-экв. в 1999 году – вследствие перехода от плановой к рыночно-ориентированной экономике. Однако быстрый экономический рост после 2000 года привел к увеличению суммарных выбросов ПГ до уровня 104% от 1990 года к 2018 году. В 2019 году выбросы снизились на 6%, что в свете недавних национальных мер по борьбе с изменением климата является позитивным сигналом. 

В декабре 2020 года Казахстан объявил о новой цели – достижении углеродной нейтральности к 2060 году, подтвердив свои обязательства по Парижскому соглашению о предотвращении роста глобальной температуры более, чем на 1,5-2oC. Столь амбициозная цель расширяет планы страны по реализации Концепции по переходу Республики Казахстан к зеленой экономике до 2050 года («Концепция зеленой экономики»), утвержденной в 2013 году. Цели Концепции связаны с решением ключевых задач развития страны, включая повышение благосостояния и уровня жизни населения, вхождение в 30 ведущих экономик мира, достижение ключевых целей «зеленого» развития, в том числе снижения энергоемкости ВВП, существенного увеличения доли возобновляемых источников энергии, надежного обеспечения водой, роста продуктивности сельскохозяйственных земель. С учетом новых климатических целей, а также процессов ужесточения международных обязательств по Парижскому соглашению и трансформации мировых рынков под влиянием глубокой декарбонизации, Казахстану необходимо гармонизировать стратегии «зеленого» роста и достижения углеродной нейтральности.

Политики и меры по борьбе с изменением климата, включая адаптацию и снижение воздействия на климатическую систему, также должны учитывать Цели устойчивого развития (ЦУР) ООН. Сопутствующие выгоды от сокращения выбросов ПГ и увеличения поглощения углерода лесными и другими экосистемами напрямую связаны с выполнением Казахстаном целого ряда задач, связанных с ЦУР, в том числе в области улучшения качества окружающей среды, снижения рисков для здоровья человека, устойчивого землепользования, сохранения биологического разнообразия, производства доступной и чистой энергии.

Достижение амбициозных климатических целей – огромный вызов для Казахстана и для всего мира. Серьезное сокращение выбросов ПГ требует фундаментальных изменений в моделях производства и потребления, быстрого и эффективного перехода от неэкологичного сжигания ископаемых энергоресурсов к безуглеродным технологиям, масштабного внедрения «зеленых» инноваций в промышленности, транспорте, строительстве, сельском и лесном хозяйстве, в управлении отходами. Казахстан обладает природными ресурсами и человеческим капиталом, необходимыми для успешной трансформации.

Затраты на переход к углеродной нейтральности могут быть значительно снижены, если отраслевые стратегии будут предусматривать замещение устаревших и неэффективных технологий более современными, безуглеродными и экологически чистыми решениями. Поэтапное выведение углеродоемкого производства, применение новых, удешевляющихся «зеленых» технологий будет способствовать экономической эффективности перехода к безуглеродному будущему. Десятикратное снижение затрат в солнечной энергетике за последнее десятилетие – яркий пример того, как можно добиваться экологических целей, минимизируя издержки.

Инвестиции в переход к углеродной нейтральности не только стимулируют рост ВВП, но и приносят огромные выгоды для экономики, социальной сферы и окружающей среды. Экологически устойчивые методы ведения сельского хозяйства не только снижают выбросы ПГ, но и сохраняют водные ресурсы, снижают эрозию почвы, повышают урожайность, приносят дополнительные доходы, увеличивают объемы производства и снижают риски ущерба от негативных погодно-климатических факторов. Каждый тенге, инвестированный в «зеленое» развитие, может приносить до 10 раз больше доходов в виде добавленной стоимости в сельском хозяйстве. Инвестиции в энергоэффективность зданий приводят к экономии энергии и снижению затрат для домохозяйств и предприятий, сокращению загрязнения воздуха вредными и опасными веществами, росту доходов населения. Повторное использование отходов (циркулярная экономика) создает синергетические эффекты в других секторах, снижая затраты на сырье и материалы. Инвестиции в развитие безуглеродного транспорта снижают шумовое загрязнение и концентрацию загрязняющих веществ в атмосфере, а также обеспечивают ощутимую выгоду для домохозяйств в виде экономии затрат на топливо.

Национальные климатические действия должны учитывать и глобальные тренды декарбонизации, которые создают одновременно и возможности, и риски для Казахстана. Введение Европейским Союзом механизма пограничной углеродной корректировки для углеродоемкой продукции, международное распространение механизмов ценообразования на выбросы ПГ, вывод инвестиций из проектов и активов, связанных с ископаемым топливом, – все эти факторы должны быть учтены при разработке и реализации национальных и отраслевых планов достижения углеродной нейтральности, чтобы снизить риски и повысить привлекательность экономики Казахстана. Новые возможности для страны открываются в области привлечения «зеленых» финансов, трансфера безуглеродных технологий, интеграции в мировой углеродный рынок, реализации углеродных и климатических проектов под эгидой Парижского соглашения, а также участия в новых международных рынках «зеленых» энергоресурсов, продуктов и инновационных технологий.

1. Основные положения.

         Цель: Снижение выбросов ПГ для ограничения роста глобальной температуры до 2 °C или меньше.

В данной главе анализируются последствия необходимой декарбонизации экономики в Республике Казахстан. Под "декарбонизацией" понимается сокращение выбросов парниковых газов (ПГ) с течением времени с целью удержания роста средней глобальной температуры на уровне значительно ниже 2 °C по сравнению с доиндустриальным уровнем. Эта цель закреплена в Парижском соглашении, принятом 12 декабря 2015 года Сторонами Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН). Парижское соглашение основано на научном консенсусе, согласно которому более высокий рост температуры представляет собой неприемлемо высокий риск опасного антропогенного вмешательства в климатическую систему (IPCC, 2014). Изменение климата окажет влияние на Казахстан, изменяя экосистемы, структуру осадков и увеличивая дефицит воды, тем самым влияя на сельское хозяйство. Для ограничения роста температуры на уровне 1,5-2 °C, необходимо как можно быстрее достичь глобального пика выбросов ПГ и к середине века привести мир к углеродной нейтральности. Быстрое и всеобъемлющее сокращение выбросов ПГ до нулевого баланса является самой неотложной задачей.

Являясь страной, подписавшей Парижское соглашение – юридически обязательный международный договор об изменении климата – Республика Казахстан взяла на себя обязательство внести свой вклад в глобальный ответ на угрозу изменения климата. Казахстан также поставил целью достижение углеродной нейтральности к 2060 г.

Однако переход к безуглеродной экономике выгоден не только с точки зрения климата, но, как будет показано в данной главе, и для экономического развития Казахстана. В данной главе будет проведена оценка путей перехода к углеродной нейтральности. Оценка основана на технико-экономической целесообразности и стоимости различных вариантов технологий для снижения выбросов ПГ (выраженных в CO2-экв.) до 2060 года.  Анализ опирается на комплексную модельную структуру и проводится по четырем различным путям, основанным на альтернативных сценариях будущего развития Казахстана.

1. Экономические вызовы

В течение последних десятилетий правительство Казахстана уделяло первостепенное внимание быстрому наращиванию объемов добычи ископаемого топлива и продукции горнодобывающей промышленности, создавая экономическую модель, глубоко основанную на богатых природных ресурсах страны и зависящую от экспорта ископаемого топлива и минералов. Эта стратегия обеспечила впечатляющий экономический рост после финансового кризиса в России, и с 1998 года экономика Казахстана выросла примерно на 300%. Обратная сторона этой стратегии роста заключается в том, что, хотя общий объем экспорта и доходы от экспорта увеличились, сложность экономики и экспорта постоянно снижалась, особенно по сравнению с основными торговыми партнерами Казахстана.  Сложность экономики выражает разнообразие и развитость производственных возможностей, заложенных в экспорте каждой страны. Чем выше экономическая сложность, тем больше требуется знаний и опыта и их использования во все более сложных отраслях. Таким образом, экономическая сложность является точным предсказателем будущего экономического роста. Поскольку в настоящее время в экспортной корзине Казахстана доминирует ископаемое топливо, Казахстан имеет менее сложную экономику, чем можно предположить по уровню дохода. Это, скорее всего, замедлит экономический рост в ближайшее десятилетие.

Направления казахстанского экспорта также имеют значение, поскольку ископаемое топливо и особенно нефть из Казахстана в основном экспортируются в страны ОЭСР. Наибольшая доля приходится на Европейский Союз, за которым следуют Южная Корея, Китай и Япония.

За редким исключением, нынешние импортеры ископаемого топлива из Казахстана уже объявили о проведении комплексной политики по борьбе с изменением климата, а некоторые уже активно реализуют амбициозные стратегии декарбонизации. Европейский Союз стремится к углеродной нейтральности к 2050 году, а Китай взял на себя обязательство свести чистые выбросы ПГ к нулю к 2060 году. США вновь присоединились к Парижскому соглашению в 2021 году и объявили, что достигнут нулевого уровня выбросов в масштабах всей экономики не позднее 2050 года.

На сегодняшний день наиболее решительную политику проводит Европейский Союз. ЕС принял амбициозные цели года и вводит в действие ряд мер по переходу к безуглеродной экономике до 2050 года. Во-первых, «Европейский зеленый курс» расширит отраслевой охват СТВ ЕС и введет углеродный налог на большинство других выбросов парниковых газов. Во-вторых, в рамках «Плана действий по финансированию устойчивого роста» Комиссия ЕС создала четкую и подробную «таксономию ЕС», систему классификации экономической деятельности согласно целям устойчивого развития. Цель этой таксономии – направить инвестиции в «устойчивые» проекты и виды деятельности, одновременно снижая инвестиции в углеродоемкие активы. В-третьих, готовится новая «зеленая» торговая стратегия ЕС, призванная интегрировать экономические и климатические приоритеты блока, отраженные в «Зеленом курсе». В-четвертых, с 1 января 2023 года начнет действовать механизм пограничной углеродной корректировки ЕС (англ. carbon border adjustment mechanism – CBAM), который будет вводиться постепенно облагать налогом на углеродный след импортные товары, превышающие определенные контрольные показатели и происходящие из стран с менее амбициозной климатической политикой и более низкими ценами на углерод. С самого начала CBAM ЕС будет охватывать избранные отрасли, особенно подверженные «углеродной утечке»: производство чугуна и стали, цемента, химический удобрений и алюминия, а также импорт электроэнергии. С 2023 года для этих товаров будет действовать система отчетности, чтобы способствовать дальнейшему развертыванию механизма и стимулировать диалог со странами-партнерами. С 2026 г. импортеры будут выплачивать соответствующую финансовую корректировку.

Между США и ЕС также начались переговоры о создании «углеродного клуба» и согласовании климатической политики. Хотя исход этих переговоров пока неясен, они могут привести к созданию интегрированных трансатлантических углеродных рынков. Такие страны, как Япония и Южная Корея могут также присоединиться к углеродному клубу.

Декарбонизация на основных экспортных рынках резко снизит будущий глобальный спрос на ископаемое топливо, что, в свою очередь, увеличивает риск возникновения безнадежных активов в сфере добычи и переработки ископаемого топлива в Казахстане. Более того, соображения устойчивости (как экологической, так и социальной) и усилия по смягчению последствий изменения климата все чаще включаются в инвестиционные решения и окажут серьезное влияние на международные финансовые рынки. Инвестиционная таксономия ЕС является лишь одним из примеров явного включения таких соображений в нормативно-правовую базу. Эти изменения в законодательстве и в общем в подходах к принятию решений также усиливают риск возникновения в Казахстане безнадежных активов, связанных с переработкой и использованием ископаемого топлива, в частности, в энергетике, строительстве и промышленности. В промышленности снижение спроса на углеродоемкую продукцию дополнительно повысит риск возникновения безнадежных активов. Экономическая модель Казахстана, основанная на ископаемом топливе, будет становиться все более неустойчивой, и давление в сторону перемен будет нарастать.

3.2    Энергетический сектор

Энергетический сектор является крупнейшим источником выбросов ПГ в Казахстане. В настоящее время около 80% всех годовых выбросов ПГ в Казахстане приходится на энергетический сектор, из них 32% – на производство тепловой и электрической энергии.  Хотя в 2017 году выбросы ПГ в секторе были на 6% ниже уровня 1990 года, объем выбросов неуклонно растет с 2001 года, в среднем на 5% в год.

Высокий уровень выбросов ПГ в энергетическом секторе обусловлен широким использованием ископаемого топлива, на долю которого в 2017 году приходилось 98,6% от общего объема первичной энергии, тогда как доля альтернативных источников энергии составляла всего 1,4%. Со стороны конечного спроса прямое сжигание ископаемого топлива охватывает 69% конечного использования энергии, остальная часть приходится на электроэнергию и тепло, вырабатываемые из ископаемого топлива (в основном угля).

В настоящее время уголь является основным источником энергии в Казахстане, при этом он имеет наибольший углеродный след. В 1990 году на долю угля приходилось 65% выбросов ПГ в энергетическом секторе, а в 2017 году – по-прежнему 59%, несмотря на его меньшую долю в поставках энергии или спросе на энергию.  Переход с энергетического угля на природный газ значительно сократит выбросы парниковых газов в энергетическом секторе. Поскольку природный газ является более чистым топливом с более высоким содержанием энергии, при его сжигании происходит меньше выбросов почти всех видов загрязнителей воздуха и образуется вдвое меньше углекислого газа, чем при сжигании угля для получения того же количества энергии. Хотя в настоящее время ведутся проекты газификации с целью замены энергетического угля более экологичным природным газом, трансформация идет весьма медленно.

Высокая энергоемкость других секторов экономики усугубляет проблемы декарбонизации энергетического сектора. Хотя предпринимаются усилия по повышению энергоэффективности экономики Казахстана, как это предусмотрено Концепцией перехода Республики Казахстан к «зеленой экономике», использование энергии в различных секторах все еще остается интенсивным и чрезмерным и составляет почти треть всех выбросов в энергетическом секторе. Повышение энергоэффективности и отказ от ископаемых видов топлива остается важной задачей для экономики Казахстана.

Наконец, хотя летучие выбросы в энергетическом секторе сокращались в последние годы, они по-прежнему составляли около 9% выбросов ПГ энергетического сектора в 2018 году.  Летучие выбросы возникают как при первичной добыче энергии (например, попутный газ при добыче нефти и метан угольных пластов, выделяющийся при добыче угля), так и при распределении (например, утечки из трубопроводов).  Это означает, что необходимы дальнейшие усилия по сокращению летучих выбросов. В целом, декарбонизация энергетического сектора потребует крупных инвестиций, чтобы стимулировать значительные изменения в поведении конечных потребителей энергии.

3.3    Поставки первичной энергии

В настоящее время первичная энергия в Казахстане поставляется в основном за счет добычи угля, сырой нефти и природного газа. На эти три вида экономической деятельности приходится 12,5% добавленной стоимости и 2,4% занятости (см. таблицу 4).  Однако 79% сырой нефти и 89% природного газа, добываемых в Казахстане, экспортируются. В результате, уголь, сырая нефть и природный газ составляют 11% от общего спроса в экономике (включая экспорт), но только 1,8% от внутреннего спроса (промежуточное использование для производства продукции в других секторах и конечное потребление внутри Казахстана).

Кроме того, поскольку выбросы ПГ приходятся на сектора, где сжигается топливо, а экспортируемое ископаемое топливо сжигается за пределами Казахстана, оно не является частью национального кадастра выбросов ПГ. В то же время, выбросы от топлива, сжигаемого для преобразования энергии и конечного спроса, попадают в соответствующие сектора. Таким образом, выбросы ПГ от производства первичной энергии составляют 10% всех выбросов ПГ, из них 7,2% являются летучими выбросами, причем 5,9% покрываются одними только летучими выбросами от добычи угля (22,4 Мт СО2-экв. в 2017 году).

В целом, на уголь приходится наибольшая доля выбросов ПГ в поставках первичной энергии как из-за высвобождения метана из угольных пластов при добыче угля, так и из-за выбросов ПГ при его сжигании. Поэтому отказ от добычи и сжигания угля будет решающим элементом для любых усилий по декарбонизации экономики в Казахстане.

3.4    Преобразование энергии: Производство тепла и электричества

Сектор производства тепловой и электрической энергии относительно невелик с экономической точки зрения, на него приходится чуть менее 2% от общей добавленной стоимости и занятости в Казахстане. Однако он жизненно важен для нормального функционирования казахстанской экономики и общества. Более того, его влияние на выбросы парниковых газов огромно: только на производство электроэнергии и тепла приходится около трети всех выбросов парниковых газов в энергетическом секторе и более четверти всех выбросов парниковых газов в стране.

В настоящее время сектор электро- и теплоэнергетики зависим от энергетического угля. В 2017 году почти 70% электроэнергии и 99% тепла было произведено за счет сжигания угля. 20% электроэнергии было произведено на газовых электростанциях, и лишь небольшая часть – за счет гидро-, ветро- и солнечной энергии.

В добавление к широкому использованию ископаемых видов топлива, значительный износ основных фондов в энергетическом секторе еще сильнее повышает выбросы ПГ. Старые системы распределения как электроэнергии, так и тепла приводят к высоким потерям при распределении энергии (до 35% общих потерь электроэнергии в некоторых регионах).

Большинство электростанций все еще работают на устаревших технологиях. В 2015 году в Казахстане насчитывалось 74 электростанции с 267 генерирующими блоками.  Средний возраст угольных электростанций составлял 55 лет, газовых – 40 лет, гидроэлектростанций – 56 лет. Около 39% установленных генерирующих мощностей старше 40 лет и 64% старше 30 лет.  Это означает, что большинство электростанций уже работают с превышением проектного срока службы и потребуют замены в период до 2060 года.

Аналогичная картина наблюдается и на теплоэлектроцентралях (ТЭЦ). В 2016 году 42% ТЭЦ работали сверх проектного срока службы, а 15% установленной мощности не были доступны для производства из-за технического обслуживания и ремонта. В 2018 году около трети (36%) ТЭЦ работали на основных фондах с износом более 75%, а для 58% ТЭЦ износ основных фондов превысил 50%.

Это означает, что почти весь основной капитал в производстве электроэнергии и тепла в любом случае должен быть заменен в течение следующих четырех десятилетий до 2060 года. Это дает возможность заменить существующее устаревшее углеродоемкое оборудование и инфраструктуру современными низкоуглеродными и безуглеродными технологиями, такими как газовые ТЭЦ, на начальном этапе, а также активное и всеобъемлющее внедрение возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Другими словами, декарбонизация будет достигнута за счет замены существующего изношенного оборудования и инфраструктуры в конце срока их экономической жизни. Неспособность заменить их на безуглеродное и низкоуглеродное оборудование чревата либо недостижением целей по сокращению выбросов, либо необходимостью дополнительных инвестиций в модернизацию высокоуглеродного оборудования и его досрочным списанием, и превращением в безнадежные активы.

Помимо климатических аспектов, ключевым преимуществом возобновляемых источников энергии является их очень низкая эксплуатационная стоимость, учитывая, что ветер и солнечный свет доступны бесплатно. Благодаря технологическому прогрессу и массивному росту рынка во всем мире, капитальные затраты на электроэнергию, вырабатываемую новыми ветряными и солнечными станциями, значительно снизились за последнее десятилетие. С 2019 года стоимость ветряных и солнечных установок стала ниже, чем предельные эксплуатационные расходы многих существующих угольных электростанций. Это объясняется как более высокими эксплуатационными расходами угольных электростанций, так и необходимостью платить за топливо, которой нет у возобновляемых источников энергии. Ожидается, что общая стоимость ВИЭ продолжит снижаться, оставаясь ниже стоимости производства электроэнергии на основе сжигания ископаемого топлива. Также ожидается, что даже сравнительно высокие затраты на солнечную тепловую энергию будут находиться в нижнем диапазоне стоимости ископаемого топлива к 2021 году. Другими словами, производство электроэнергии на основе ископаемого топлива становится неконкурентоспособным.

Однако в Казахстане инвестиции в распределительные сети и альтернативную генерацию электроэнергии и тепла пока остаются экономически нецелесообразными, поскольку административно заложенные низкие потребительские тарифы на электричество, тепло и ископаемое топливо препятствуют модернизации сетей и переходу на более устойчивые источники генерации. Поэтому для декарбонизации электро- и теплоэнергетики необходимо введение рыночных цен на энергетические услуги, которое стимулирует внедрение энергосберегающих технологий и изменение поведения потребителей.

3.5    Конечный спрос на энергию

Конечный спрос на энергию включает в себя использование электрической и тепловой энергии и прямое сжигание топлива в промышленности, транспорте, сельском хозяйстве, а также жилых и нежилых зданиях. Учитывая высокую долю прямого сжигания топлива, на сегодня конечный спрос на энергию в Казахстане также характеризуется интенсивным использованием ископаемого топлива. На нефтепродукты приходится 31% конечного потребления, далее следует уголь (24%, в основном в зданиях и промышленности), а также электроэнергия (16%), тепло (15%) и природный газ (14%). Однако текущая доля угля в конечном спросе на энергию гораздо выше, если учитывать сжигание угля для производства электроэнергии и тепла. Кроме того, уголь активно используется домохозяйствами в сельской местности для отопления и других целей.

В данной главе основное внимание будет уделено трем основным секторам конечного потребления энергии: транспорту, зданиям и промышленности.

3.6 Транспорт

Благоприятное экономическое развитие последних лет стимулировало экономическую активность в транспортном секторе и, как следствие, увеличило соответствующие выбросы ПГ. В настоящее время на долю транспортного сектора приходится 7,5% добавленной стоимости и около 6,6% занятости в экономике. Занятость относительно равномерно распределена по регионам Казахстана, с наименьшей долей в 5,9% в Костанайской области и наибольшей долей в 9,4% в Кызылординской области. Железнодорожный транспорт активно используется для перевозки грузов на дальние расстояния, этим видом транспорта покрывается 47% перевозок (267 млрд. тонно-километров), хотя по объемам грузоперевозок доминирует автомобильный транспорт (84%, или 3,3 млрд. тонн в 2017 году).

В противоположность грузоперевозкам, общественные пассажирские перевозки почти полностью покрываются автомобильным транспортом, причем на автобусы в 2017 году приходилось 80,2% пассажиров (18,2 млрд. человек), а на такси – еще 19,4%. С учетом расстояния, оба вида транспорта вместе обеспечивают 88% общественных пассажирских перевозок (182 млрд. пассажиро-километров), оставшуюся долю покрывают железные дороги (7%) и воздушный транспорт (5%). Значительную долю автомобильного транспорта в Казахстане составляют частные автомобили. По оценкам, в 2017 году к пассажирским перевозкам можно добавить около 50 млрд. пассажиро-километров от частных автомобилей. Это отражается и в структуре выбросов парниковых газов от данного сектора.

Большая доля дорожного транспорта в выбросах ПГ от сжигания топлива отражает относительно высокий уровень моторизации в стране, в то же время автопарк в значительной степени состоит из старых и устаревших транспортных средств. С другой стороны, системы общественного транспорта слабо развиты даже в крупных городах. Следующие факторы являются значительными препятствиями для декарбонизации транспортного сектора:

Во-первых, учитывая низкую плотность населения в Республике Казахстан, относительно низкий уровень урбанизации и большие расстояния, уровень моторизации, скорее всего, останется высоким. Наибольшее снижение может быть достигнуто в городах путем развития общественного транспорта и других индивидуальных видов мобильности;

Во-вторых, обновление транспортного парка (и переход на более чистые технологии, такие как автомобили, работающие на сжиженном нефтяном газе, или электромобили) требует дополнительных расходов со стороны домохозяйств и должно поддерживаться соответствующей политикой;

В-третьих, переход на более чистые технологии также требует развертывания соответствующей инфраструктуры, такой как заправочные станции для КПГ, СНГ и водорода, пункты зарядки электромобилей. Следовательно, необходимы будут и инфраструктурные инвестиции.

В целом, газификация и электрификация автомобильного транспорта для снижения интенсивности выбросов ПГ должны сопровождаться изменением парадигмы спроса на мобильность и сокращением частного использования автомобилей и избеганием таких видов высокоуглеродного транспорта, как авиация. Это потребует, как инвестиций в благоприятную инфраструктуру, так и изменений в поведении потребителей. Транспорт является одним из крупнейших секторов, где переход к «зеленым» технологиям и изменение спроса могут создать непосредственные сопутствующие выгоды, такие как снижение загрязнения воздуха, уменьшение количества ДТП и снижение уровня шума.

3.7 Здания

Коммерческие и государственные услуги, ответственные за использование энергии в секторе нежилых зданий, занимают большую долю в национальной экономике с точки зрения, как производства, так и занятости. Несмотря на то, что интенсивность выбросов в торговле и сфере услуг ниже, чем в промышленности, на коммерческий и государственный секторы по-прежнему приходится пятая часть всех выбросов ПГ в энергетическом секторе из-за высокого энергопотребления в зданиях, в которых они расположены.

Климатические условия Казахстана с очень холодными зимами и жарким летом стимулируют высокий спрос на энергию для отопления и охлаждения зданий. Средний уровень энергопотребления в секторе зданий составляет около 270 кВт*ч/м2, что более чем в два раза превышает аналогичный показатель в Европе (100-120 кВт*ч/м2), а также значительно превышает энергопотребление в соседней России (210 кВт*ч/м2).

Основной причиной столь низкой энергоэффективности зданий, помимо суровых климатических условий, являются очень высокие потери энергии из-за недостаточной теплоизоляции зданий. Потери тепла в зданиях вызваны сквозняками и вентиляцией (56% всех потерь), потерями через (недостаточно утепленные) стены (22%), через окна (14%) и через полы (оставшиеся 8%).  Вместе жилые и нежилые здания составили 28% от общего конечного потребления энергии в Казахстане в 2017 году (16% и 12%, соответственно).

Доля зданий, не отвечающих современным энергетическим стандартам, довольно высока. В целом, из 2,4 млн. зданий в Казахстане 31,5% старше 50 лет и еще 32,9% старше 25 лет. В 2021 году 34% многоквартирных домов нуждались в капитальном ремонте.

С долей частного домовладения в 95%, Казахстан входит в число стран мира с самым высоким уровнем частного домовладения.  Это в значительной степени является результатом приватизации жилых зданий в Казахстане в начале 1990-х годов, когда жильцы получили законное право собственности на свои квартиры. При этом несущие конструкции зданий, кровля, облицовка, а также лестницы, лифты, перекрытия и инженерные коммуникации относятся к общему имуществу жилого дома. Жильцы несут ответственность за содержание общего имущества и платят соответствующие взносы на управление объектом кондоминиума и содержание общего имущества объекта кондоминиума. Законом предусмотрен минимальный перечень услуг и работ, включаемых в такие расходы, однако решение о проведении капитального ремонта в каждом конкретном случае принимается собранием собственников.  Более того, минимальный перечень услуг и работ не включает в себя меры по повышению энергоэффективности зданий.  Учитывая большое количество собственников в одном здании, имеющих самое разное социальное положение и интересы, текущая планировка многоквартирных домов и отсутствие индивидуального контроля домохозяйств за энергосбережением не стимулируют значимых инвестиций в термомодернизацию таких многоквартирных домов. Инвестициям препятствуют также довольно низкие тарифы на электроэнергию, поскольку это предполагает очень длительный горизонт рефинансирования инвестиций в энергоэффективность за счет экономии энергии.

В то же время, в связи с ростом населения и необходимостью увеличения жилищного фонда на душу населения, в ближайшие пять лет планируется увеличить фонд жилых зданий на 27,6%.  Поэтому, хотя для снижения энергопотребления и, соответственно, выбросов ПГ потребуется масштабная модернизация зданий, текущие условия в жилищном секторе предоставляют уникальную возможность для модернизации.

Учитывая климатические условия и нынешнюю плохую теплоизоляцию, производство тепла является наиболее важным источником выбросов от зданий. Большая часть тепла производится при прямом сжигании ископаемого топлива или в небольших котельных. В сельской местности большая часть тепла производится путем сжигания угля и нефтепродуктов. Для снижения выбросов ПГ зданиями необходимы значительные инвестиции в газификацию и электрификацию отопления, а также использование ВИЭ (например, тепловой солнечной, фотовольтаики).

В крупных городах централизированное теплоснабжение покрывает около 50% потребления. Однако недостаток инвестиций в изношенные распределительные сети приводит к тому, что потери энергии при распределении составляют до 30% от энергоснабжения. В последние годы значительное внимание уделяется реконструкции и техническому обслуживанию сетей. Этот тренд необходимо продолжать для дальнейшего повышения энергоэффективности в секторе зданий. Более того, снижение выбросов в зданиях тесно связано с декарбонизацией производства тепла и электроэнергии.

3.8 Промышленность

В Казахстане обрабатывающая промышленность составляет около 14,5% от общего объема внутреннего производства и 6,8% занятости. На добычу полезных ископаемых (добыча руд и минералов, а также услуги горнодобывающей промышленности) приходится еще 4,6% производства и около 1,4% занятости. Крупнейшими секторами обрабатывающей промышленности являются цветная металлургия (25%), пищевая промышленность (22%) и черная металлургия (18%).

За последние 20 лет промышленное производство в Казахстане значительно увеличилось, что привело к росту соответствующих выбросов ПГ. К 2017 году выбросы от сжигания топлива в промышленности достигли 190% по отношению к уровню 1990 года. Промышленность также является крупнейшим потребителем конечной энергии (41%, или 16,8 млн. т н.э. в 2017 году) и, с наибольшей вероятностью, останется таковым в будущем.

В последние десятилетия правительство Казахстана уделяло первостепенное внимание быстрому наращиванию объемов добычи ископаемого топлива и горнодобывающего сектора, создавая экономическую модель, глубоко основанную на богатых природных ресурсах и зависящую от экспорта ископаемого топлива и минералов. Это отражается как в структуре производства и экспорта, так и в структуре выбросов ПГ от использования энергии в промышленности.

Разбивка горнодобывающей и обрабатывающей промышленности на подсектора показывает, что 7 из 10 ведущих секторов (по объему выпуска) также входят в 10 наиболее интенсивных секторов по выбросам ПГ. С учетом летучих и технологических выбросов, промышленность производит более пятой части всех выбросов в экономике. Учитывая только выбросы от сжигания топлива, черная и цветная металлургия – два из пяти ведущих секторов экономики Казахстана – произвели более трех четвертей выбросов ПГ в промышленности в 2017 году.

Снижение выбросов ПГ в энергоемких отраслях промышленности является сложной задачей:

Во-первых, производство многих видов продукции использует высокотемпературные процессы, и выработка тепла может составлять значительную часть общего потребления энергии в этих секторах. «Зеленые» технологии для производства высокотемпературного тепла часто еще не доступны на рынке;

Во-вторых, многие производственные подразделения включают в себя наборы высокоинтегрированных процессов, и изменение одного процесса часто требует перепроектирования всего производства;

В-третьих, учитывая длительный жизненный цикл устанавливаемого промышленного оборудования, отказ от установки современного оборудования может либо надолго укоренить менее эффективное с точки зрения выбросов ПГ оборудование, либо нести все больший риск превращения в безнадежные активы;

В-четвертых, модернизация существующего оборудования и замена физического капитала на более современные технологические решения потребует значительных инвестиций;

Наконец, инвестиции в новые, эффективные с точки зрения выбросов ПГ и экологически чистые технологические решения сдерживаются региональной конкуренцией с производителями в соседних странах и импортом из соседних стран с более низкими экологическими стандартами.

Боле того, экономика Казахстана в значительной степени зависит от экспорта сырьевых товаров и, таким образом, подвержена колебаниям мировых цен. Климатическая политика, особенно в ЕС, будет иметь значительное отрицательное влияние на углеродоемкий экспорт из Казахстана. Переход ЕС и других стран к чистой углеродной нейтральности к 2050 году снизит общий спрос на ископаемое топливо, и в то же время, чтобы избежать утечки углерода, будут введены так называемые механизмы пограничной углеродной корректировки (CBAM) для налогообложения углеродного следа импортной продукции с высоким уровнем выбросов.

Крупнейшие промышленные эмиттеры ПГ – нефтедобыча и металлургия – также составляют большую часть экспорта Казахстана (62% и 16% соответственно). В настоящее время Европейский Союз является крупнейшим импортером казахстанской сырой нефти с долей 77%, а крупнейшими импортерами металлов из Казахстана являются Китай и ЕС (34% и 16% соответственно). Это порождает выбор между затратами на модернизацию производственных процессов для снижения выбросов, связанных с энергетикой и промышленными процессами, и потерей доходов от экспорта и, следовательно, доходов как частного, так и государственного секторов. Это означает, что, хотя международные усилия по снижению выбросов ПГ увеличивают внешние риски для экономики Казахстана, казахстанская промышленность также получает мощные стимулы для инвестиций в декарбонизацию, чтобы сохранить свои позиции на международных рынках.

3.9    Промышленные процессы

Наибольшая доля выбросов ПГ от промышленных процессов происходит при производстве базовых материалов – цемента, чугуна и стали, алюминия. При производстве цемента известняк (CaCO3 – карбонат кальция) обжигается для удаления из него углерода, в результате чего образуется известь (CaO – оксид кальция) и выделяется углекислый газ (CO2). Эта химическая реакция является одним из основных источников глобальных выбросов углекислого газа.

Выплавка алюминия в настоящее время осуществляется в форме окислительно-восстановительной реакции между сырьем – глиноземом (Al2O3) – и углеродными анодами. При этой реакции алюминий восстанавливается до металлической формы, а углерод анодов окисляется до углекислого газа. В целом, в металлургии выделяются различные парниковые газы, связанные с технологическими процессами, включая также фторированные газы (F-газы).

В Казахстане эти две отрасли промышленности производят более 92% всех выбросов от промышленных процессов (62% в металлургии и 30% в минеральной промышленности). С экономической точки зрения на эти два сектора приходится около 7% общего объема производства и 3% занятости.

Категория «промышленные процессы и использование продукции» (ППИП) также включает выбросы от использования растворителей и других компонентов, таких как заменители озоноразрушающих веществ (ОРВ). К последним относятся F-газы, используемые для охлаждения и кондиционирования, пожаротушения, аэрозолей, растворителей и производства пены.

Хотя доля выбросов ПГ от промышленных процессов в общем объеме чистых выбросов оставалась стабильной с 2005 года и составляла около 6%, выбросы от ППИП росли с 1996 года, в основном за счет минеральной промышленности, выбросы которой почти удвоились с 1990 года. В целом, к 2017 году выбросы от ППИП были на 17% выше уровня 1990 года. Хотя для снижения технологических выбросов осуществляются проекты модернизации, в настоящее время общий рост промышленного производства быстро сводит на нет достигнутые сокращения.

Устойчивое сокращение выбросов ПГ от промышленных процессов потребует глубокой трансформации промышленности путем изменения используемых технологических процессов. Это тесно переплетается с проблемами, рассмотренными в разделе 4.5.1.4 (Промышленность), включая высокие инвестиционные затраты, необходимые для модернизации или замены оборудования, и тесную интеграцию промышленных процессов, которая часто требует реструктуризации всего производственного процесса.

3.10  Сельское и лесное хозяйство, другие виды землепользования (AFOLU)

В сельском хозяйстве, лесном хозяйстве и других видах землепользования (AFOLU) земля является важнейшим ресурсом. Это выделяет данный сектор среди всех секторов МГЭИК, поскольку его потенциал по снижению выбросов имеет двоякий характер: с одной стороны, сокращение выбросов, связанных с производством, за счет изменений в управлении почвами, питательными веществами и животноводством, с другой стороны, потенциал связывания парниковых газов за счет поглощения углерода в почве и биомассе.  Биоэнергия, произведенная из биомассы и сельскохозяйственных отходов, представляет собой еще один путь снижения выбросов парниковых газов от AFOLU.

Сельское и лесное хозяйство обеспечивают около 5% ВВП Казахстана и составляют более 15% общей занятости. Более 40% населения Казахстана проживает в сельской местности. Площадь пахотных земель в 2017 году составила 21,8 млн. га, сократившись с 35 млн. га в 1990 году. Около 70% сельскохозяйственных земель используются для выращивания зерновых (включая рис) и бобовых культур, а 15% – для выращивания кормовых культур для животных. Развитие животноводства также претерпело значительные изменения. В 2017 году общее количество крупного рогатого скота достигло лишь 70% от уровня 1990 года, соответствующие показатели снизились для птицы до 66%, для овец и коз до 53%, а для свиней до 27%. Только для лошадей (144%) и верблюдов (133%) этот показатель увеличился.

Сельскохозяйственное производство одновременно вызывает изменения в окружающей среде и подвергается воздействию этих изменений, поскольку сельское хозяйство оказывает огромный экологический эффект на изменение климата, доступность воды, деградацию земель, обезлесение и другие процессы.

На сельское хозяйство приходится значительная доля выбросов парниковых газов в Казахстане: 9,1%, из которых выбросы от животноводства достигают около 62% от общего объема выбросов ПГ в сельском хозяйстве, или 5,7% от выбросов ПГ в стране. После достижения минимума в 1998 году, выбросы ПГ от внутренней ферментации снова растут в среднем на 3,5% в год. Этот рост выбросов ПГ отражает как увеличение поголовья животных, так и рост продуктивности молочного и другого скота с течением времени.

Смягчающий эффект AFOLU – поглощение парниковых газов путем связывания углерода в почве и биомассе – происходит в лесах, пахотных землях, лугах, водно-болотных угодьях, населенных пунктах и других землях по всей стране. Что касается землепользования, изменений в землепользовании и лесного хозяйства (ЗИЗЛХ), лесное хозяйство является крупнейшим поглотителем углерода в Казахстане, связав 19,5 Мт CO2 в 2017 году. Однако в 2017 году общий баланс ЗИЗЛХ изменился, и ЗИЗЛХ превратились в нетто-эмиттера ПГ в размере 0,2% от общего объема выбросов. Чтобы обратить эту тенденцию вспять, в Казахстане все активнее сажаются деревья. Лесной фонд Республики Казахстан управляет 30,1 млн. га лесов, и лесопосадки (государственные и частные) и устойчивое восстановление лесов являются необходимыми мероприятиями для расширения лесного покрова.  В конце 2020 года был объявлен амбициозный план по посадке более двух миллиардов деревьев до 2025 года.

При этом сам сектор AFOLU подвержен влиянию климата. Изменение климата изменит структуру осадков и биомов в Казахстане. Это окажет непосредственное влияние на сельское хозяйство: увеличится частота и интенсивность экстремальных погодных явлений, повысится средняя температура и снизится доступность воды для орошения. В настоящее время на сельское хозяйство приходится две трети национального потребления воды.  Изменение климата приведет к негативным последствиям для роста урожайности большинства сельскохозяйственных культур и почти во всех регионах.

Помимо серьезных климатических рисков, сельскохозяйственный сектор теряет около 1,5-4 млрд. долл. США в год из-за низкой продуктивности земель. Ожидается, что к 2030 году эти потери увеличатся, и это будет иметь огромное социальное воздействие. Почти треть сельскохозяйственных земель либо деградировала, либо находится под серьезной угрозой деградации, при этом более 10 млн. га потенциально пахотных земель на сегодняшний день заброшены. Около 66% всей земельной площади Казахстана подвержено опустыниванию. В то же время пастбища вблизи населенных пунктов страдают от чрезмерного выпаса скота (около 20 млн. га), тогда как в отдаленных районах выпас почти не производится.

Правительство считает развитие сельского хозяйства одним из главных приоритетов, поскольку оно играет важную роль в обеспечении занятости, особенно в сельской местности, а также по соображениям социальной и продовольственной безопасности, при этом все чаще признается его важность для смягчения последствий изменения климата.  Однако ограниченный доступ к финансированию мешает многим фермерам развивать более продуктивный и устойчивый сельскохозяйственный сектор. Более 80% сельскохозяйственной инфраструктуры устарело. В настоящее время только 1% сельскохозяйственных земель в Казахстане отводится под органическое сельское хозяйство.

В сельскохозяйственном секторе Казахстана преобладают мелкие производители, на них приходится около 80% производства мяса и молока. Продукция мелких фермеров в основном продается на формальных или неформальных рынках, расположенных недалеко от места производства.  Крупные сельскохозяйственные предприятия составляют всего 5,5% специализированных сельскохозяйственных производителей, они обеспечивали четверть общей стоимости продукции в секторе в 2019 году. Крупные фирмы более важны в растениеводстве и составляют 32% в общем объеме производства продукции растениеводства и 16% в общем объеме животноводства. В свою очередь, сельские домохозяйства, многие из которых ведут натуральное хозяйство, произвели 27% стоимости продукции растениеводства и 66% стоимости продукции животноводства в 2019 году.  Оставшаяся часть продукции производится фермерами, на долю которых приходится 41% производства растениеводства и 18% животноводства. Средние сельскохозяйственные предприятия почти полностью отсутствуют в секторе. Эти структурные недостатки подавляют спрос на профессиональных поставщиков производственных ресурсов и услуг, которые помогли бы повысить производительность и качество для сектора в целом. Таким образом, доступ к таким технологиям и услугам, как корма, генетика, питательные вещества, консультационные услуги, маркетинг и упаковка, хранение, охлаждение и заморозка, механизация, ветеринарные услуги, в значительной степени отсутствует для мелких производителей и осуществляется собственными силами среди крупных производителей.  Такая структура сектора также подразумевает, что только крупные сельскохозяйственные производители имеют доступ к финансовым рынкам и финансовым продуктам. Повышение доступности финансирования, особенно микрофинансирования, может улучшить положение мелких фермеров и сельских районов в целом.

3.11  Сектор управления отходами

На сектор отходов приходятся выбросы метана (CH4) и углекислого газа (CO2), выделяемых в результате анаэробного разложения органических отходов и ила на полигонах ТБО или при обработке сточных вод в анаэробных условиях.  Кроме того, сжигание отходов приводит к выбросам CO2, CH4 и N2O. В настоящее время в казахстанской системе управления отходами в основном преобладают захоронение и сжигание отходов. На сегодня сектор управления отходами составляет 0,3% общей добавленной стоимости и 0,9% общей занятости в экономике, тогда как выбросы парниковых газов от отходов составляют 6% от общего объема выбросов.

Выбросы ПГ от отходов непрерывно растут с 1994 года. Около двух третей выбросов ПГ в этом секторе приходится на твердые бытовые отходы (ТБО) и одна треть – на очистку сточных вод. Образование отходов и, соответственно, выбросы ПГ растут из-за роста населения и увеличения количества отходов на душу населения. В 2018 году 69% твердых отходов было захоронено на полигонах, и только 18% было отсортировано для дальнейшей переработки. Кроме того, хотя доля очистки сточных вод была высокой – 86,8% в 2018 году, – оставшийся после очистки осадок (около 20% сухого вещества) отправляется на иловые площадки и свалки.

Как раздельный сбор различных потоков ТБО (например, бумаги, стекла, органических отходов), так и предварительная сортировка ТБО перед утилизацией практически отсутствуют, что увеличивает поступление отходов на полигоны. В 2019 году лишь около четверти населенных пунктов имели ту или иную форму раздельного сбора, и только 15% имели некоторую сортировку ТБО.  Таким образом, уровни повторного использования и переработки отходов, а также извлечения энергии при сжигании отходов остаются на очень низком уровне. По оценкам, около 37% образующихся ТБО (около 2 млн. т в год) могут быть использованы для производства биогаза, однако использование отходов для производства биоэнергии практически не осуществляется.

Большинство мусорных полигонов находятся в плохом состоянии. В 2018 году в Казахстане насчитывалось более 3 тысяч полигонов ТБО, из которых 16% соответствовали экологическим нормам. Большинство полигонов исчерпали свои возможности и требуют рекультивации.  В последние годы в нормативно-правовую базу был внесен ряд корректировок, направленных на снижение количества отходов, размещаемых на полигонах, и полный запрет на захоронение некоторых отходов.  Однако низкие тарифы на сбор и сортировку ТБО делают инвестиции в проекты по управлению отходами экономически невыгодными и препятствуют выполнению нормативных требований.

В отношении сточных вод складывается аналогичная ситуация: недостаточная обеспеченность очистными сооружениями в городах и крупных поселках городского типа. В 2016 году в 39 из 102 таких поселков вообще не было очистных сооружений, а состояние существующих очистных сооружений оставалось неудовлетворительным, с выработавшим свой ресурс оборудованием и зачастую устаревшими технологиями и методами очистки. Кроме того, за редким исключением, отсутствует инфраструктура для обработки и утилизации осадка. Это касается не только сооружений по сбору и обезвоживанию осадка, но и мест его утилизации – иловых площадок, полигонов и сооружений биологической очистки. В настоящее время осадок очистных сооружений не обрабатывается, а собирается и захоранивается на иловых площадках или полигонах, независимо от содержания в нем органических веществ. Более того, обезвоживание осадка проводится не всегда, и вода, содержащая около 1-2% осадка, выливается не только на иловые площадки или полигоны, но и в открытые водоемы, вызывая их повышенную эвтрофикацию.

Как и в случае с органической частью ТБО, использование осадка для производства биогаза может снизить выбросы ПГ от отходов и увеличить объем производимой возобновляемой энергии. В настоящее время единственный в Казахстане комплекс по утилизации осадков очистных сооружений действует в Шымкенте. Он включает в себя анаэробные реакторы, котельную, газгольдеры, камеру смешения осадков, блок обезвоживания и обеззараживания осадков. При переработке осадка сточных вод производится около 500 кВт*ч (4,38 ГВт в год) возобновляемой электроэнергии и 840 кВт*ч (7,35 ГВт в год) возобновляемого тепла. Это позволило сократить выбросы парниковых газов на 3,7 тыс. т CO2-экв. в год.  Расширение подобных проектов на другие города и поселки Казахстана необходимо для декарбонизации в секторе отходов.

Около 2% выбросов ПГ в секторе отходов приходится на медицинские отходы. Около половины медицинских отходов являются неопасными и размещаются на полигонах как ТБО.  Другая половина представляет собой эпидемиологически опасные отходы, которые сжигаются с помощью маломощных мусоросжигательных установок или, при их отсутствии, в больничных котельных, если таковые имеются.  Зола от сжигания захоранивается на полигонах. Однако в Казахстане утилизацией медицинских отходов занимаются около 200 предприятий, которые до сих пор не отчитываются ни о собранных отходах, ни о методах их утилизации.

3.12  Аналитический подход к моделированию, сценарии и пути развития до 2060 года

Аналитический подход к оценке перехода к углеродной нейтральности основан на использовании гибридной модели, состоящей из трех передовых, сложных, взаимосвязанных экономико-технологических моделей:

1. TIMES-KAZ – это целостная технологическая модель «снизу-вверх», использующая линейное программирование на средне- и долгосрочных временных горизонтах для создания наименее затратной энергетической системы, оптимизированной в соответствии с рядом пользовательских ограничений. Модель TIMES-KAZ описывает развитие энергетической системы в Казахстане с подробной информацией об имеющихся технологиях и их стоимости. Таким образом, модель TIMES-KAZ используется для исследования возможного энергетического будущего на основе различных сценариев. Для анализа использовалась обновленная в 2021 году версия расширенной модели TIMES-KAZ, в которую дополнительно был введен набор передовых технологий, таких как производство водорода и использование геотермальной энергии.

2. CGE-KAZ – это расчетная модель общего равновесия (англ.: Computable General Equilibrium), основанная на фактических экономических данных Казахстана. Модель оценивает, как экономика Казахстана может реагировать на изменения в политике, технологиях или других внешних факторах. CGE-KAZ (обновление 2021 года) – это нисходящая экономическая модель, описывающая макроэкономическое развитие Казахстана, охватывающая всю экономику и непосредственно учитывающая взаимодействие между различными секторами производства, а также экономическими агентами (например, домохозяйствами и правительством).

3. SD-KAZ – это набор секторальных моделей системной динамики, разработанных для понимания нелинейного поведения сложных систем с течением времени и сочетающих запасы, потоки, внутренние контуры обратной связи и временные задержки. Эти отраслевые модели оценивают социальные, экономические и экологические показатели и объединяют прямые, косвенные и индуцированные экономические и общественные затраты и выгоды от различных путей отраслевого развития. Примеры таких выгод и затрат – это изменения в доходах, влияние на здоровье и затраты, связанные с несчастными случаями. Сектора, рассматриваемые в моделях SD-KAZ, — это сельское хозяйство, сектор зданий (ЖКХ), добыча и использование угля, транспорт, и управление отходами.

4. TICS-KAZ – это гибридная модель, созданная путем связывания трех вышеуказанных моделей. Гибридная модель объединяет сильные стороны этих моделей через обмен информацией между ними, что позволяет лучше оценить осуществимость низкоуглеродной политики и ее влияние на экономический рост, требуемые инвестиции и другие социально-экономические показатели. Существенно повышая согласованность и точность моделирования и покрывая более широкий спектр показателей, гибридная модель TICS-KAZ предоставляет лицам, принимающим политические решения, более качественную информацию, чем отдельные модели.

Оценка пути трансформации к углеродной нейтральности в Казахстане основана на двух альтернативных сценариях развития. Сценарии были разработаны в ходе интенсивных консультаций с заинтересованными сторонами в 2020 и 2021 годах. Оба сценария прямо учитывают текущие международные усилия по ограничению глобального потепления до 1,5 °C, как, например, «Зеленый курс» Европейского Союза (ЕС) или обязательства большинства стран по достижению углеродной нейтральности к 2050 году (в случае Китая, к 2060 году). Эти международные усилия по борьбе с изменением климата значительно сократят глобальный спрос на ископаемое топливо и промышленную продукцию с высоким уровнем выбросов ПГ, равно как и на другие торгуемые товары. Одно — это изменение спроса окажет глубокое влияние на экономику Казахстана.

Бизнес как обычно: Сценарий "бизнес как обычно" (BAU или базовый) описывает гипотетический путь развития экономики, который модели воспроизводят в отсутствие существенных технологических изменений или политических мер, направленных на достижение углеродной нейтральности в Казахстане. Его следует понимать не как прогноз развития экономики (т.е. наиболее реалистичное развитие), а скорее, как эталон для сравнения результатов сценария углеродной нейтральности и импульс для политических действий правительства. Базовый сценарий экстраполирует в будущее исторические тренды, наблюдаемые в Казахстане, и предполагает, что существующая в настоящее время политика будет продолжена в течение всего периода. Никаких дополнительных усилий по декарбонизации предприниматься не будет, и никаких целей не установлено для 2030 или 2060 года.

Углеродная нейтральность: В сценарии углеродной нейтральности (УН) в Казахстане активно предпринимаются дополнительные усилия для достижения целей, предусмотренных Парижским соглашением и обязательством Казахстана по достижению углеродной нейтральности к 2060 году. Будущие усилия включают в себя усиление рыночных мер политики, усовершенствованную регуляторную политику и значительные государственные инвестиции. Условная цель ОНУВ по сокращению выбросов на 25% по сравнению с уровнем 1990 года будет достигнута к 2030 году. К 2060 году Казахстан достигнет чистого баланса нулевых выбросов в масштабах всей экономики, то есть почти всех выбросов ПГ удастся избежать, а оставшиеся неизбежные выбросы ПГ будут либо улавливаться и храниться или использоваться непосредственно у источника, либо связываться в поглотителях углерода, таких как растительность и почвы.

На фоне стремительного технологического прогресса и активной исследовательской деятельности в области «зеленых» технологий, важно отметить, что результаты моделирования, представленные в этой главе, описывают потенциальные пути достижения углеродной нейтральности на основе известных в настоящее время технологий и прогнозов относительно их стоимости и рыночной доступности. В долгосрочной перспективе достижение углеродной нейтральности предполагает использование технологий, которые еще не доступны на рынке или даже еще не известны. В этом отношении Международное Энергетическое Агентство (МЭА) отмечает: «в 2050 году почти половина сокращения выбросов приходится на технологии, которые в настоящее время находятся на стадии демонстрации или прототипа».  В то же время, направление технологических изменений и, тем более, технологии, которые больше не являются жизнеспособными в мире с нулевым балансом выбросов, уже известны, и поэтому представленные ниже результаты моделирования дают хорошее представление о необходимых преобразованиях для достижения углеродной нейтральности в Казахстане.

3.13  Макроэкономическая оценка углеродной нейтральности до 2060 года

В нижеследующем анализе сравнивается, как прогнозируемые долгосрочные пути экономического роста Казахстана будут различаться по двум сценариям.

Текущий официальный прогноз экономического роста Министерства национальной экономики пока не учитывает последствия международных климатических действий для Казахстана и прогнозирует увеличение ВВП Казахстана до 2060 года на +200% (см. серую линию на рисунке 8). В базовом сценарии учитывается влияние климатической политики за пределами Казахстана, в том числе CBAM ЕС и снижение рыночных цен, поэтому экономика вырастет меньше: на 89% до 2060 года. В сценарии УН достижение углеродной нейтральности требует огромных инвестиций, которые, в свою очередь, будут стимулировать сильный экономический рост до +185% к 2060 году.

Соответствующий показатель ВВП на душу населения в настоящее время (в 2017 году) составляет 9,3 тыс. долл. США, а к 2060 году он может достигнуть 12,8 тыс. долл. США в базовом сценарии и 19,2 тыс. долл. США в сценарии УН.

Экономическое развитие, движимое инвестиционной активностью, будет все больше требовать рыночных рамочных условий, чтобы повысить привлекательность для рынков капитала и финансовых рынков, а также для инвестиций отечественных и иностранных компаний и частных домохозяйств. Для того чтобы инициировать развитие, правительство должно четко заявить о своей твердой приверженности к достижению углеродной нейтральности, быстро приступив к реализации соответствующих мер и политики, например, путем внедрения дорожной карты по постепенному отказу от угля.

Если Казахстан останется лишь умеренно привлекательным для прямых иностранных инвестиций, как в настоящее время, инвестиции по сценарию УН должны финансироваться в основном из внутренних источников. Это означает, что – принимая индекс потребления домашних хозяйств за 100% для 2020 года – в обоих сценариях потребление домашних хозяйств увеличивается до 2060 года. Однако в период между 2027 и 2034 годами рост в сценарии УН будет ниже, чем в базовом. В период между 2035 и 2042 годами рост реального потребления домашних хозяйств будет довольно схожим в обоих сценариях, а начиная с 2042 года, чистый прирост в сценарии УН будет значительно превосходить прирост в базовом сценарии.

3.14 Оценка требуемых инвестиций

Переход к углеродной нейтральности требует масштабных инвестиций в новые и самые современные низкоуглеродные и безуглеродные технологии. Кроме того, потребуются большие усилия для постоянного привлечения инвестиций в декарбонизацию. В базовом сценарии инвестиции снижаются после 2029 года, достигая рекордно низкого уровня в 2048 году, после чего наблюдается небольшой рост. В сценарии УН, напротив, уровень инвестиций стабильно высок, в первый раз достигает пика в 2029 году и, после недолгого ослабления, постоянно растет до 2060 года.

В базовом сценарии сохранение нынешней высокоуглеродной экономики увеличивает риск возникновения безнадежных активов, связанных с ископаемым топливом. Ухудшение условий торговли и снижение экспортных доходов приведут к снижению рентабельности соответствующих отраслей, в то же время правительству придется тратить больше средств на инвестиции, но за счет других приоритетов. Примерно к 2050 году около 15% всех инвестиций в экономику в условиях базового сценария придется обеспечивать правительству – вдвое выше текущей доли.

В сценарии УН ситуация совершенно иная, поскольку экономика Казахстана будет гораздо более привлекательной для частных инвесторов. Таким образом, несмотря на значительно более высокие необходимые объемы инвестиций, доля государства в «зеленых» инвестициях, поддерживающих переход к углеродной нейтральности, останется гораздо меньшей. Однако в среднесрочной перспективе (между 2030 и 2040 годами), когда готовность частных инвесторов предоставлять финансирование еще относительно невысока, доля государственных инвестиций выше, чем в базовом сценарии. Опять же, этот результат чувствителен к инвестиционному климату: институциональные изменения, которые приведут к снижению ставки по кредитам, ускорению амортизации или послаблению институционных барьеров, могут способствовать приросту годового уровня инвестиций вплоть до 8% к 2030 году. Таким образом, постоянное привлечение частных инвестиций становится все более важным.

При этом важно подчеркнуть, что значительная часть «низкоуглеродных и безуглеродных» инвестиций будет осуществляться вместо высокоуглеродных проектов. Этот эффект замещения подразумевает, что, когда изношенную углеродоемкую установку (например, угольную электростанцию) в любом случае необходимо заменить, то только дополнительные затраты на строительство и эксплуатацию новой низкоуглеродной установки вместо новой углеродоемкой установки рассматриваются как мера политики по достижению углеродной нейтральности. Это значительно снижает объем необходимых дополнительных инвестиций в углеродную нейтральность.

1. В последние десятилетия доля инвестиций в ВВП Казахстана была, за редким исключением, постоянно ниже, чем в среднем по группе стран-аналогов с уровнем дохода выше среднего.

2. В прошлом значительная доля инвестиций приходилась на горнопромышленный комплекс, традиционно являющийся углеродоемким.

3. В сценарии УН углеродоемкие инвестиции все больше избегаются, а инвестиционные средства перенаправляются в низкоуглеродные и безуглеродные виды деятельности: Относительно ВВП, «зеленые» инвестиции по сценарию УН потребуют схожей доли инвестиций с той, что в настоящее время направляется в горнопромышленный комплекс. Для достижения углеродной нейтральности к 2060 году необходимо будет значительно сократить добычу ископаемого топлива.

4. Учитывая чрезвычайно высокий износ основных фондов в Казахстане, уровень инвестиций должен будет существенно возрасти до 2030 года независимо от усилий по декарбонизации. Однако если для замены устаревшего оборудования будут выбраны «зеленые» технологии вместо высокоуглеродных, эти инвестиции будут способствовать значительному сокращению выбросов ПГ без необходимости мобилизировать дополнительные инвестиции именно в декарбонизацию. Общие чистые дополнительные инвестиции, необходимые для достижения углеродной нейтральности, оцениваются для 40-летнего периода с 2021 года по 2060 год примерно в 666,5 млрд. долл. США по сценарию УН. Учитывая, что ожидаемая общая экономия выбросов ПГ за тот же период составляет 9,335 млрд. т CO2-экв. в сценарии УН, цена декарбонизации относительно низкая – 71,5 долл. США за т CO2-экв.

5. В целом, доля инвестиций в ВВП в сценарии УН не сильно превышает исторические уровни в Казахстане. В фазе наиболее интенсивных инвестиций до 2030 года доля инвестиций в ВВП достигает 34%, что несколько выше среднего по группе с уровнем дохода выше среднего и уровня инвестиций в Казахстане в 2006-2007 годах. После 2030 года доля инвестиций в ВВП снижается и уже к 2050 году вновь достигает текущего уровня.

Перераспределение инвестиций по секторам также показано на рисунке 12. Слева представлены необходимые дополнительные инвестиции по секторам в сценарии УН, по сравнению с базовым сценарием. Наибольшие инвестиции необходимы в производство электроэнергии и тепла: 305 млрд. долл. США, или 46% от общего объема инвестиций. Общая доля инвестиций в транспорт составляет 25%, в промышленность – 10%, в здания – 9%, в сельское хозяйство – 7%. Значительной областью инвестиций в сценарии УН также являются технологии улавливания и хранения углерода, на долю которых приходится 37,5 млрд. долл. США, или 6% от общего объема инвестиций.

В то же время инвестиции в добычу ископаемого топлива будут постоянно снижаться по сравнению с базовым сценарием, что отмечено на рисунке 12 как минус 12,5 млрд. долл. США относительно базового сценария. Это снижение инвестиций связано с падением спроса на ископаемое топливо как на международном, так и на внутреннем рынках, постепенным отказом от добычи и сжигания угля и прогнозируемым пиком добычи нефти и газа в 2035 году.

Кроме того, управление отходами появляется как новый сектор экономики в обоих сценариях, хотя снижение расходов в секторе по сценарию УН приведет к более низкому общему объему инвестиций, по сравнению с базовым сценарием, что отмечено на рисунке 12 как минус 14 млрд. долл. США.

Если дифференцировать инвестиции по пятилетним периодам, то дополнительные инвестиции растут со временем, достигая пика в последнем периоде (2055-2060 годах). Это объясняется тем, что наименее затратные инвестиции в сокращение выбросов осуществляются на ранних этапах, а более дорогостоящие меры реализуются позже, и для достижения дальнейшего сокращения выбросов необходимы гораздо более значительные усилия.  В течение следующих 40 лет среднегодовые требуемые инвестиции в сценарии УН прогнозируются на 16,7 млрд. долл. США выше, чем в базовом, что соответствует 5% ВВП.

Это иллюстрирует роль домохозяйств и стимулирования частных инвестиций в достижение углеродной нейтральности. Таким образом, основная роль государства в этом процессе заключается в создании благоприятной законодательной и институциональной среды и поддержке развития необходимой финансовой и физической инфраструктуры. Прямые государственные инвестиции в достижение углеродной нейтральности будут составлять лишь небольшую долю от общего объема инвестиций. Напротив, привлечение достаточных частных инвестиций для декарбонизации производства электроэнергии и тепла, стали, цемента и алюминия – особенно на относительно ранних стадиях – потребует последовательного набора стратегий и политики.

3.15 Безуглеродный личный транспорт и изменения в расходах домохозяйств

Расходы домохозяйств также будут затронуты полной декарбонизацией, особенно в сфере личного транспорта, а также жилья и бытовой техники. Однако значительная доля расходов на достижение углеродной нейтральности будет возникать у домохозяйств при замене старых на новые и более энергоэффективные транспортные средства и приборы, а также при переходе на оборудование с низким и нулевым уровнем выбросов, что в свою очередь обеспечит экономию на энергии.

В качестве примера можно привести переход от автомобилей с двигателем внутреннего сгорания (ДВС) к электромобилям. В настоящее время цены на электромобили выше, чем на аналогичные автомобили с ДВС, хотя их обслуживание обходится дешевле. В пересчете на ежемесячные расходы в течение предполагаемого срока службы автомобиля в 20 лет, более высокая цена электромобиля увеличивает стоимость владения автомобилем в среднем на 39 долл. США в месяц, по сравнению с бензиновым автомобилем. Но если вычесть экономию на бензине и обслуживании, общая текущая стоимость владения электромобилем лишь примерно на 17 долл. США в месяц выше, чем у автомобиля с ДВС.

Кроме того, электромобили имеют более простую конструкцию и меньше изнашиваемых частей, а потому расходы на техническое обслуживание и ремонт электромобилей ниже, чем у автомобилей с ДВС.

В ближайшие 5 лет ожидаемое широкомасштабное внедрение электромобилей приведет к сближению цен электромобилей и автомобилей с ДВС, как новых, так подержанных, на мировом рынке, а затем и в Казахстане. В то же время, будущая экономия на эксплуатационных и топливных расходах продолжит работать в пользу электромобилей. В результате уже к 2030 году общая стоимость владения электромобилем будет ниже стоимости владения автомобилем с ДВС.

На данный момент цены на нефть не отражают стоимость выбросов ПГ от сжигания ископаемого топлива. Если последние будут интернализованы с помощью налогов на выбросы углерода, преимущество перехода на электромобили проявится раньше, а разница в стоимости будет больше.

Таким образом, переход на электромобили будет не только полезен для окружающей среды, но и позволит домохозяйствам экономить на транспортных расходах. Необходимым условием перехода на электромобили является продуманное развертывание инфраструктуры для зарядки электромобилей. Это будет похоже на развитие мобильной связи в прошлом. Вначале будут подключаться к сети и получать выгоду обеспеченные потребители в густонаселенных городских районах, а позже технологии и инфраструктура станут все более доступными и для менее обеспеченных или менее населенных районов. Но в конечном итоге, подобно сегодняшней сети мобильной связи, зарядная инфраструктура охватит большую часть Казахстана.

3.16  Секторальные пути к углеродной нейтральности до 2060 года

Этот раздел описывает пути трансформации для достижения углеродной нейтральности в секторах, выбрасывающих и поглощающих парниковые газы, согласно методологии МГЭИК.

Исторические уровни выбросов и прогнозы для базового сценария, а также целевые показатели для сценария УН представлены в таблице 12. Самым крупным источником выбросов в Казахстане является сжигание ископаемого топлива. В 1990 году на его долю приходилось 333 Мт СО2-экв., или 86% чистых общих выбросов ПГ (386 Мт СО2-экв.). В 2017 году доля выбросов ПГ от сжигания ископаемого топлива немного снизилась, до 82% от чистых общих выбросов ПГ, и составила 317 Мт CO2-экв. В базовом сценарии выбросы ПГ от сжигания топлива в 2030 году вновь превысят уровень 1990 года и продолжат расти до 2060 года, достигая 381 Мт CO2-экв. Это означает увеличение выбросов ПГ на 14% по сравнению с уровнем 1990 года.

В сценарии УН прогнозируется снижение выбросов от сжигания топлива до 230 Мт CO2-экв. в 2030 году, за которым последует более быстрое сокращение до 10 Мт CO2-экв. в 2060 году, что соответствует снижению выбросов на 97% по сравнению с уровнем 1990 года.

Выбросы ПГ в 1990 и 2017 гг. и целевые показатели по сценариям в 2025, 2030 и 2060 гг., Мт CO₂-экв. (% от общих выбросов)

Источники данных: Общий формат отчетности МГЭИК (CRF) Казахстана от 2020 г. (выбросы ПГ в 1990, 2017 гг.);
Мировой Банк (население в 1990 г.); Институт экономических исследований Казахстана (население в 2017-2050 гг.).

Общий объем выбросов в категории «Прочие выбросы ПГ» увеличится в базовом сценарии, оставаясь относительно стабильным в сценарии УН. Эта категория объединяет выбросы от промышленных процессов, сельского хозяйства и управления отходами.

Общие чистые выбросы ПГ относительно 1990 года и в сравнении с обязательствами ОНУВ по сокращению выбросов к 2030 году показаны на рисунке 15. В базовом сценарии общие выбросы ПГ в Казахстане достигнут 113% от уровня 1990 года в 2030 году и 122% в 2060 году – массивное отклонение от международных обязательств Казахстана. В сценарии УН, напротив, уровень выбросов ПГ снижается уже в краткосрочной перспективе и в 2030 году приближается к условному целевому показателю ОНУВ в -25% по сравнению с уровнем 1990 года. К 2060 году чистые выбросы ПГ сокращены до нуля, то есть все оставшиеся неизбежные выбросы поглощены природными источниками или с помощью новых технологий.

Наибольшее сокращение выбросов ПГ должно быть достигнуто в энергетическом секторе путем снижения объемов сжигаемого ископаемого топлива. Это требует значительного повышения энергоэффективности в сферах передачи и распределения энергии и конечного спроса, а также перехода на неископаемые виды топлива в первичных поставках энергии. Применение технологий поглощения углерода, таких как улавливание и хранение углерода (УХУ), потребуется в сценарии УН для усиленной декарбонизации энергетического сектора и промышленных процессов (ППИП).

В то же время, запланированный рост животноводства компенсирует сокращение выбросов ПГ в других секторах, и поэтому относительная доля сельского хозяйства, составляющая в настоящее время (в 2017 году) 9% от чистых общих выбросов ПГ, до 2060 года слегка вырастет до 10% в базовом сценарии и достигнет 55% в сценарии УН. В то же время поглощающая способность почвы и растительности, составлявшая 4% от общих выбросов ПГ в 1990 году, увеличивается до 2060 года до 59% в сценарии УН. Этот резкий рост достигается за счет снижения валовых выбросов ПГ, а также значительных улучшений в поглощении углерода сектором землепользования, изменений в землепользовании и лесного хозяйства (ЗИЗЛХ).

В следующем разделе подробно проанализированы выбросы от сжигания ископаемого топлива, т.е. окисление углерода при сжигании ископаемого топлива (угля, нефти, природного газа). РКИК ООН классифицирует любые выбросы от сжигания топлива как выбросы энергетического сектора. Следовательно, в следующем разделе будет обсуждаться не только то, как изменятся поставки энергии для достижения углеродной нейтральности, но и то, как преобразования в энергетическом секторе переплетаются с производством вторичной энергии и конечным спросом на энергию.

3.15  Энергетический сектор

Достижение углеродной нейтральности потребует всеобъемлющей трансформации энергетического сектора в Казахстане. Фундаментальные изменения, которые должны произойти в энергетическом секторе, можно проиллюстрировать с помощью диаграмм Сэнки, которые представляют собой общее схематическое представление структуры энергетического сектора, хорошо показывающее различия между существующей и декарбонизированной энергетической системой.

Диаграммы Сэнки иллюстрируют, что переход к углеродной нейтральности в Казахстане до 2060 года потребует глубокой трансформации всего энергетического сектора, от первичного энергоснабжения до конечного потребления.

1. В целом, в углеродно-нейтральной системе 2060 года, по сравнению с базовым сценарием, сокращаются как первичные поставки энергии, так и конечное энергопотребление.

2. По сравнению с текущей системой, уголь, нефть и газ заменяются возобновляемыми источниками энергии, использование угля почти полностью исчезает.

3. Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) приобретают особое значение, доля ветра, солнца и биомассы в поставках первичной энергии растет. Ветроэнергетика и солнечная энергия становятся основными источниками для производства электроэнергии.

4. Электрификация все больше доминирует в конечном энергопотреблении, вытесняя сжигание ископаемого топлива.

5. Преобразование энергии, например, переработка биомассы (для получения биогаза, биодизеля и биокеросина) и производство водорода, будет приобретать все большее значение в качестве альтернативных видов топлива для конечного потребления, особенно в тех областях, которые трудно электрифицировать (например, при крупных грузоперевозках или при производстве алюминия, цемента и стали).

6. Улавливание и хранение углерода (УХУ) является лишь промежуточной технологией на пути к полностью декарбонизированному будущему и 100% возобновляемой энергетике. Технологии УХУ не только являются затратными и энергоемкими, но и требуют мощностей для хранения уловленного углекислого газа, что в конечном итоге ограничивает масштабы и продолжительность использования УХУ.

3.16  Пути декарбонизации энергетического сектора

Сценарный анализ и разработка путей декарбонизации в энергетическом секторе были произведены с использованием обновленной версии модели TIMES-KAZ от 2021 года. Модель TIMES ищет технологически осуществимый, но наименее затратный путь к заданной цели, в данном случае к определенному уровню сокращения выбросов ПГ. Предпосылки модели представляют собой ограничения с учетом специфики Казахстана, в пределах которых модель может выбирать оптимальные технологии и степень их использования. Поэтому большинство предпосылок выражаются в виде нижних или верхних пределов использования определенных технологий либо технологических решений, которые модели разрешено использовать.  Модель TIMES-KAZ имеет широкий набор предпосылок и устанавливает соответствующие ограничения и цели на 2060 год.

В базовом сценарии модель не ограничена в отношении уровня выбросов ПГ, поэтому до 2030 года прогнозируется рост выбросов в энергетическом секторе. Между 2030 и 2050 годами выбросы ПГ слегка снижаются из-за замедления экономического роста, сокращения производства ископаемого топлива (после достижения пика добычи нефти), повышения энергоэффективности за счет обновления основных фондов и более широкого использования возобновляемых источников энергии для производства электроэнергии. После 2050 года повышение энергоэффективности замедляется и нивелируется растущим использованием угля для производства электричества, тепла и водорода. Таким образом, в базовом сценарии общие выбросы ПГ в энергетическом секторе могут достичь 107% от уровня 1990 года в 2030 году и 114% в 2060 году. Это соответствует 17,5 и 14,5 т CO2-экв. выбросов ПГ на душу населения соответственно.

В сценарии УН выбросы ПГ от энергетического сектора были строго ограничены в соответствии со схемой и предпосылками сценария. Выбросы ПГ должны быть на 31% ниже уровня 1990 года в 2030 году для достижения условной цели ОНУВ по сокращению выбросов ПГ на 25% в масштабах всей экономики. В 2060 году выбросы ПГ были установлены на 97% ниже уровня 1990 года, что соответствует сокращению выбросов до 0,4 т CO2-экв. на душу населения.

С учетом доступных технологических решений, описанных в модели TIMES-KAZ, прямое достижение нулевых выбросов ПГ в энергетическом секторе технологически и экономически нецелесообразно. Таким образом, было предположено, что оставшиеся 3% выбросов ПГ будут сокращены либо за счет природного поглощения углерода, либо при помощи технологий, пока не доступных на рынке.

Установленные ограничения для сценария УН в модели TIMES приводят к глубокой трансформации энергетического сектора. Объем и структура поставок первичной энергии и конечного спроса на энергию значительно меняются как с течением времени, так и между сценариями.

Наибольшее сокращение выбросов в энергетическом секторе достигается за счет изменения энергетического баланса и сдвига в сторону более устойчивых источников энергии, т.е. перехода к использованию электричества и тепла вместо прямого сжигания ископаемого топлива, а также повышенного использования природного газа и ВИЭ. Это позволит снизить выбросы ПГ на 11% в базовом сценарии и 90% в сценарии УН.

Улавливание и хранение углерода (УХУ) имеет важное значение для декарбонизации сжигания природного газа, позволяя дополнительно сократить выбросы ПГ на 7% в сценарии УН. Использование технологий УХУ будет иметь важное значение для декарбонизации электро- и теплоэнергетики, а также промышленных процессов.

Крупнейший эмитент в энергетическом секторе – производство электроэнергии и тепла – имеет и наибольший потенциал для сокращения выбросов. В сценарии УН чистые выбросы ПГ от производства электроэнергии и тепла сократятся с нынешних 157 Мт CO2-экв. до всего лишь 0,1 Мт CO2-экв. в 2060 году, практически приводя к углеродной нейтральности. Это достигается за счет изменения топливной структуры сектора и использования технологий УХУ, улавливающих 99,5% оставшихся выбросов ПГ от электростанций на ископаемом топливе в 2060 году.

Выбросы ПГ от сжигания топлива по секторам, Мт СО₂-экв.

Выбросы ПГ от сжигания топлива в промышленности будут расти в базовом сценарии. В сценарии УН, напротив, возможности по декарбонизации промышленного производства будут активно использоваться, и выбросы ПГ от сжигания топлива в промышленности сократятся с нынешних 31 Мт CO2-экв. до 3,9 Мт CO2-экв. (-87%) к 2060 году. После 2030 года в промышленности также внедряются технологии УХУ, позволяющие уловить еще 3,3 Мт CO2-экв. в 2060 году.

В следующих трех подразделах будет более подробно проанализирована декарбонизация по трем группам энергетических потоков в энергосистеме: производство энергии (поставки первичной энергии), преобразование (производство электроэнергии и тепла) и конечное использование.

3.17  Поставки первичной энергии

Повышение энергоэффективности и переход на низкоуглеродные технологии в секторе электро- и теплоэнергетики и в конечном энергопотреблении вызовут значительные изменения в поставках первичной энергии.

Общий объем поставок первичной энергии значительно возрастет к 2060 году по сравнению с уровнем 1990 года в базовом сценарии, но останется близко к 1990 году в сценарии УН. По сравнению с базовым сценарием, с которым соотносятся прочие варианты будущего развития, общие поставки первичной энергии снизятся на 20% в сценарии УН.

Общие поставки первичной энергии (ОППЭ) по видам топлива, тыс. т н.э.

В то время как в базовом сценарии уголь даже в 2060 году продолжает сохранять значительную, хотя и меньшую, долю в поставках первичной энергии, в сценарии УН он практически полностью исчезает из энергетического баланса.

Учитывая, что 90% текущего производства угля в Казахстане (в физическом объеме) приходится на энергетический уголь, отказ от добычи энергетического угля и связанных с ней летучих выбросов может снизить выбросы от добычи примерно на 80% (20 Мт CO2-экв.) в 2050 году в сценарии УН. Если также вычесть выбросы, предотвращенные за счет прекращения сжигания угля, влияние на общие выбросы будет значительным.

Уголь будет заменен в первую очередь возобновляемыми источниками энергии. В базовом сценарии природный газ станет доминирующим источником энергии к 2060 году, покрывая около 40% общего объема поставок первичной энергии. В сценарии УН он будет покрывать лишь около 15% общего объема поставок первичной энергии, что значительно меньше доли солнечной и ветроэнергетики. Общая доля ВИЭ вырастет с 2% в 2020 году до 4% в 2060 году в базовом сценарии и 72% в сценарии УН. Этот рост обусловлен в первую очередь массивным расширением использования солнечной и ветровой электрогенерации, а также ростом доли биотоплива и геотермальной энергии.

Эти изменения в энергобалансе также отражены в использовании первичной энергии для производства электричества и тепла и прямом сжигании топлива в промышленности, транспорте и зданиях.

3.18  Детальный анализ: Выход из угля

В настоящее время Казахстан входит в число крупнейших в мире производителей угля, с доказанными запасами в размере 34,2 млрд. тонн (4% мировых запасов). Около двух третей запасов угля приходится на бурый уголь, остальные – на каменный.  Коксующийся уголь, составляющий в настоящее время 10% от общего объема производства, добывается в Карагандинском бассейне в Центральном Казахстане. При нынешнем уровне производства текущие запасы могут поддерживать добычу угля до 300 лет.

Однако декарбонизация требует преобразования экономики в направлении низкоуглеродного развития и в конечном итоге достижения чистой углеродной нейтральности. Достижение этой цели должно быть подкреплено краткосрочными мерами и политикой. Это подразумевает постепенный отказ от использования ископаемых видов топлива и от новых инвестиций в ископаемые активы, а также необходимость оставить имеющиеся запасы ископаемых энергоресурсов в земле. Среди ископаемых источников энергии уголь, безусловно, является наиболее интенсивным по выбросам ПГ, и в настоящее время он доминирует в казахстанском энергетическом секторе, в особенности в производстве электроэнергии и тепла. Поэтому низкоуглеродное развитие Казахстана невозможно без почти полного отказа от угля в энергетическом балансе. Более того, задержка или отказ от постепенного отказа от угля подорвет общее доверие инвесторов и их интерес как к энергетическому сектору (с преобладанием ископаемого топлива), так и, при наличии неиспользованных прибыльных возможностей в этом секторе, к менее финансово привлекательным инвестициям в декарбонизацию в других секторах.

Непосредственная доля угольного сектора в занятости в стране довольно мала – 0,5%, равно как и доля в общей добавленной стоимости. Около четверти добываемого угля экспортируется в соседние страны. Экспорт энергетического каменного угля для российских тепловых электростанций составляет более 75% всего экспорта угля.

Основные запасы угля сосредоточены в нескольких бассейнах, расположенных вдали от запасов газа и нефти. Основные месторождения находятся вокруг Караганды и Нур-Султана. В некоторых регионах и городах местная экономика сосредоточена вокруг добычи и сжигания угля для производства электроэнергии и в промышленности. Это формирует мнение, что прекращение добычи и использования угля практически невозможно. Однако проекты газификации, например, в Алматинской области, показывают, что в Казахстане доступны другие виды топлива. Отказ от угля будет амбициозной, но достижимой и необходимой задачей.

Текущие издержки добычи и сжигания угля уже превышают доходы, получаемые сектором. В отличие от других видов топлива, при сжигании твердого топлива, как уголь, выделяются не только различные загрязняющие газы, но и вредные частицы и пыль. Более того, утилизация золы после сжигания добавляет статью расходов, которых можно избежать, используя другие виды топлива. Учет этих дополнительных расходов, а также расходов, которые несет население и государство (субсидии, затраты на здравоохранение), увеличивает стоимость угля в несколько. Хотя само производство угля также приносит некоторый трудовой доход, косвенные затраты вне угольного сектора вместе взятые достигают более 50 долл. США на тонну угля, в то время как прибыль угольного сектора составляет всего 6,8 долл. США на тонну угля. Более того, этот уже отрицательный баланс угля не включает ущерб климату от выбросов ПГ, связанных с добычей и сжиганием угля, который может достигать 15,9 долл. США на тонну угля.

При уровне производства 2017 года косвенные издержки угля составят 5,6 млрд. долл. США, что в семь раз превышает 790 млн. долл. США добавленной стоимости во всем секторе.

Хотя постепенный отказ от угля будет происходить за счет региональных экономик, вызывая существенные структурные изменения, выгоды от снижения загрязнения и уменьшения климатических последствий будут значительными и более равномерно распределены по Казахстану, так как, например, снижение затрат на здравоохранение, связанных с загрязнением, будет полезно для всех. В то же время следует отметить, что большая часть выгод, связанных с качеством жизни (например, чистый воздух и улучшение здоровья), будет получена непосредственно в трансформирующихся регионах.

Производство энергетического угля будет снижаться и в конечном итоге должно исчезнуть. В базовом сценарии прогнозируется возобновленный рост использования угля после 2050 года и небольшое увеличение прибыли в угольном секторе с 769 млн. долл. США в 2017 году до 784 млн. долл. США в 2060 году. Поэтапный отказ от добычи угля и угольной электрогенерации в сценарии УН приведет к резкому снижению прибыли (см. также таблицы 32 и 33 в Приложении). К 2060 году в сценарии УН прибыль будет незначительна и составит 0,2 млн. долл. США.

Аналогично занятость в секторе добычи угля сократится и после снова слегка возрастет в базовом сценарии, достигнув к 2060 году около 20,8 тыс. рабочих мест по сравнению с нынешними 28,2 тыс. рабочих мест, приводя к чистому снижению на 26%. В сценарии УН ожидается, что к 2060 году в секторе будет сохранено меньше 10 рабочих мест. Оставшийся объем угля – около 36 тыс. т в 2060 году – будет потребляться промышленностью (в основном, использование коксующегося угля в металлургии). Похожий тренд прослеживается в изменении занятости от угольной электрогенерации.

3.19 Субсидии на ископаемое топливо

Существуют различные определения субсидий. ОЭСР следует определению, установленному в Соглашении по субсидиям и компенсационным мерам (ССКМ) в рамках ВТО. Это определение включает финансовый вклад правительства или любого государственного органа, как, например, прямой или потенциальный прямой перевод средств, недополученные доходы правительства, предоставление товаров и услуг или выплаты механизмам финансирования. Оно также включает любую форму поддержки доходов или цен в смысле статьи XVI ГАТТ 1994 года. Последнее относится к экспорту или импорту товаров и охватывает такие механизмы, как установление внутренних цен, снижение внутренних транспортных расходов, освобождение от налогов и т.д.

Международное энергетическое агентство (МЭА) расширяет определение ценовой поддержки, не ограничиваясь международной торговлей, и методологически использует подход ценового разрыва для оценки субсидий на ископаемое топливо. Ценовой разрыв – это величина, на которую средние цены, уплачиваемые конечным потребителем, ниже контрольных цен, соответствующих полной стоимости поставок энергии. Существование ценового разрыва указывает на наличие субсидии. Для Казахстана МЭА оценивает общий размер субсидий на ископаемое топливо в 6,6 млрд долл. США в 2019 году, или 1,8% ВВП. Из них 2,2 млрд долл. США приходится на субсидии на уголь.  Это соответствует 18,97 долл. США за тонну добытого угля. Таким образом, оценка в 4,65 долл. США за тонну, представленная в данной главе и основанная на исследовании (OECD, 2014), является консервативной.

Подход на основе ценового разрыва был позднее совмещен с узким определением субсидии от ОЭСР, чтобы создать комплексный набор показателей для мониторинга прогресса в достижении цели 12.с ЦУР, которая заключается в рационализации отличающегося неэффективностью субсидирования использования ископаемого топлива, ведущего к его расточительному потреблению, посредством устранения рыночных диспропорций. Согласно (UNEP, OECD and IISD, 2019), категориями субсидий являются:

Прямой перевод средств

Индуцированные трансферты (ценовая поддержка)

Налоговые расходы, другие недополученные доходы и занижение цен на товары и услуги

Передача риска

Хотя ОЭСР обозначила это более широкое определение как поддержку, чтобы отличить его от узкого определения ВТО, большинство международных организаций используют термин субсидия, особенно в контексте субсидий на ископаемое топливо.

Сокращение числа рабочих мест, связанных с добычей и использованием угля, влияет на общий трудовой доход, создаваемый сектором. По прогнозам, в базовом сценарии к 2060 году занятость, связанная с углем, будет продолжать приносить более 15,2 млн. долл. США трудового дохода ежегодно. В сценарии УН доходы, генерируемые угольным сектором, вскоре начнут снижаться усиленными темпами. В среднем, предусмотренное сокращение добычи и использования угля для производства электроэнергии приведет к снижению доходов примерно на 10,4 млн. долл. США в год в течение следующих 40 лет.

В то же время, постепенный отказ от угля приносит значительные общественные выгоды благодаря снижению загрязнения воздуха, вызванного добычей и использованием угля. В результате сократится число людей с респираторными заболеваниями и, следовательно, снизятся затраты на лечение таких заболеваний, потери рабочего времени и снижение производительности труда. В зависимости от подхода к моделированию, сценарии декарбонизации оценивают совокупные чистые выгоды для общества в размере от 18 до 137 млрд. долл. США в период с 2021 года по 2060 год. Для сравнения, это соответствует снижению общественных издержек от добычи и сжигания угля на душу населения с текущих 373 долл. США (в 2017 г.) до 0,07 долл. США в 2060 году в сценарии УН. Таким образом, даже при самом консервативном расчете, предотвращенные затраты на здравоохранение значительно превышают потери доходов от занятости в угольном секторе.

Кроме того, прогнозируется снижение выбросов ПГ, связанных с углем, и, как следствие, общественных издержек углерода. В базовом сценарии общественные издержки углерода, связанные с добычей и сжиганием угля, составят 867 млн. долл. США в 2060 году, в то время как в сценарии УН они снизятся до 0,08 млн. долл. США в год.

В целом, продолжение добычи и сжигания угля значительно снижает общее благосостояние в Казахстане. Более того, общие выгоды отказа от угля намного превышают ресурсы, необходимые для его замены, например, на возобновляемые источники энергии. С учетом недавнего повышения тарифов на электроэнергию, в настоящее время тариф на угольную электрогенерацию составляет в среднем 2,9 цента США за кВт*ч, и при таком уровне административно установленные тарифы не покрывают полностью капитальные затраты. Следует отметить, что в Казахстане почти вся электроэнергия на угле вырабатывается на электростанциях, построенных десятилетия назад и давно амортизированных, а основные фонды срочно нуждаются в обновлении.

Для сравнения, средние аукционные цены на 2020 год для установок ВИЭ, включающие капитальные затраты, составили соответственно 4,5 цента США за кВт*ч для новых гидроэлектростанций, 4,8 цента США за кВт*ч для солнечной энергетики и 5,7 цента США за кВт*ч для ветроэнергетики. По сравнению с 2018 годом, аукционные цены снизились на 4% для ветряных электростанций и на 34% для солнечных электростанций. Это отражает кардинальные изменения, произошедшие за последнее десятилетие по всему миру. Фундаментальным фактором такого развития является то, что технологии ВИЭ следуют так называемым «кривым обучения», то есть цена на единицу мощности падает с ростом совокупной установленной глобально мощности. Это отличает ВИЭ от производства электроэнергии из ископаемых источников топлива, которое использует давно устоявшиеся технологии и больше не следует кривой обучения.

На первый взгляд, сравнение тарифов на угольную электрогенерацию с аукционными ценами ВИЭ 2020 года означает, что ВИЭ стоят от 55% до 96% дороже, чем «дешевая» угольная электрогенерация.

При уровне производства 2020 года полная замена угольной электрогенерации на ВИЭ увеличила бы общие расходы на электроэнергию в диапазоне от 1,6 до почти 2 млрд. долл. США. Однако из этой суммы необходимо вычесть реальные субсидии 2020 года на производство и использование угля в размере около 0,48 млрд. долл. США. Также следует вычесть 0,78 млрд. долл. США прямых государственных расходов на здравоохранение, связанных с последствиями добычи и использования угля, когда уровень здоровья затронутого населения со временем будет улучшаться. Таким образом, отмена субсидий на уголь и перенаправление субсидий на ВИЭ, а также снижение ежегодных государственных расходов на здравоохранение, вызываемых добычей и сжиганием угля, покроют большую часть дополнительных расходов на электроэнергию при полной замене угольной электрогенерации на электрогенерацию исключительно на основе ВИЭ.

Важно отметить, что это сокращение происходит за счет предотвращенных затрат и, следовательно, не несет никаких дополнительных расходов для общества или государства. Более того, оно не учитывает дополнительные выгоды от снижения частных затрат на здравоохранение и общественных издержек углерода. Баланс еще больше сдвигается в пользу ВИЭ, если учесть капитальные затраты на модернизацию существующих и строительство новых угольных электростанций.

Подводя итог, можно сказать, что постепенный отказ от угля принесет значительные чистые выгоды экономике Казахстана и обществу в целом. Комплексные технологические и инфраструктурные изменения в энергетической системе повлекут за собой значительные последствия для занятости работников в угольном секторе и для местной экономики. Социальные последствия необходимо сглаживать в рамках справедливого перехода, сочетая элементы целевых социальных выплат затронутым домохозяйствам, переобучения и повышения квалификации выбывающей рабочей силы, трансфертов в местные бюджеты, компенсирующих потери доходов, а также специальных программ и стимулов для создания новых рабочих мест, не связанных с ископаемым топливом.

В декарбонизированном будущем трансформация электро- и теплоэнергетики будет обусловлена, с одной стороны, изменением технологической структуры производства электрической и тепловой энергии и, с другой стороны, растущим спросом на электроэнергию со стороны других декарбонизируемых секторов. В то время как в базовом сценарии рост производства электроэнергии в ближайшие 40 лет будет умеренным, реализация сценария УН потребует почти шестикратного увеличения производства электроэнергии по сравнению с текущим уровнем и его утроения по сравнению с базовым сценарием, до 611 млрд. кВт*ч к 2060 году.

В производстве электроэнергии угольная генерация сохраняет доминирующее положение в течение длительного времени в базовом сценарии, и только в конце периода прогнозируется ее снижение до 31, млрд. кВт*ч (18% от общего производства). Однако в сценарии УН ожидается устойчивое снижение доли угольной генерации вплоть до ее полного исчезновения к 2055 году. Важно отметить, что этот процесс связан с текущим высоким уровнем износа основных фондов в угольной генерации и заменой ее возобновляемыми источниками энергии, в первую очередь солнечной и ветровой генерацией. В 2060 году в сценарии УН на долю солнечной энергии будет приходиться до 46% всей выработки электроэнергии и 56% возобновляемой электроэнергии, на долю ветроэнергетики – 33% и 40%, соответственно. В долгосрочной перспективе использование ВИЭ будет сопровождаться системами сохранения электроэнергии (например, аккумулирующими установками промышленного масштаба), что позволит регулировать предложение электроэнергии и лучше интегрировать ВИЭ в энергосистему.

Увеличение поставок электроэнергии из переменных источников, таких как ветер и солнце, также отражается в соответствующем увеличении маневренной газовой и гидроэнергетики. Выработка электроэнергии на гидроэлектростанциях в сценарии УН увеличится на 74% по сравнению с текущим уровнем и достигнет 19,5 млрд. кВт*ч к 2060 году. Производство электроэнергии газовыми теплоэлектростанциями (ТЭС) и теплоэлектроцентралями (ТЭЦ) вырастет почти вчетверо, достигнув 102,6 млрд. кВт*ч к 2060 году по сценарию УН. Для станций, сжигающих ископаемое топливо, на первый план выйдет когенерация электроэнергии и тепла на ТЭЦ. Более того, после 2030 года, технологии УХУ будут активно использоваться для улавливания парниковых газов, выделяемых при сжигании топлива на ТЭС и ТЭЦ, что позволит поглотить 19,3 из оставшихся к 2060 году 19,4 Мт СО2-экв. выбросов ПГ.

3.20  Конечный спрос на энергию

В сценарии УН повышение энергоэффективности, позволяющее избежать чрезмерного потребления энергии, будет значительным во всех секторах. Такие улучшения включают, например, улучшение теплоизоляции и использование современных энергоэффективных приборов в зданиях, переход на современные топливосберегающие транспортные средства и постепенную замену промышленного оборудования по истечении его срока службы на более новые, энергоэффективные технологии. В сценарии УН наблюдается существенное снижение конечного спроса на энергию для зданий и транспорта. Спрос на энергию увеличится в сельском хозяйстве и промышленности в результате значительного роста производства и доходов. Однако, как будет описано в подразделе о промышленности, в основных отраслях промышленности наблюдается значительный рост энергоэффективности, указывая на то, что меры по декарбонизации позволят отделить экономический рост от увеличения спроса на энергию (так называемый декаплинг).

Сценарий декарбонизации потребует повсеместного отказа от ископаемых видов топлива и, таким образом, максимально возможного перехода конечного энергопотребления на вторичные виды энергии – в первую очередь, на электричество и тепло, а также на низкоуглеродные и безуглеродные виды топлива.

Если в настоящее время на электричество и тепло приходится около 30% энергопотребления, то в 2060 году по сценарию УН они будут покрывать более двух третей энергопотребления. Доля ископаемого топлива, напротив, снизится с нынешних 69% до 6%, в основном за счет постепенного отказа от угля и сокращения использования нефти и газа, несмотря на рост экономики. Кроме того, конечный спрос будет смещаться в сторону использования низкоуглеродных видов топлива, таких как биотопливо и водород, в тех областях, где переход на электричество все еще затруднен. Стоит отметить, что если в базовом сценарии для производства водорода будет использоваться природный газ и уголь, то в сценарии УН газ будет иметь значение только в среднесрочной перспективе и, начиная с 2050 года, водород будет полностью производиться с помощью электроэнергии. Еще одним технологическим усовершенствованием в сценарии УН станет использование технологий УХУ в промышленности.

3.21 Транспорт

В данном подразделе основное внимание будет уделено наземному транспорту, который, при доле в 86%, является основным фактором выбросов ПГ от транспорта в Казахстане. В целом, развитие транспортного сектора должно осуществляться в соответствии с концепцией «Избегание-Сдвиг-Улучшение» (ASI). Первая область действий в рамках этой системы – избегание и сокращение потребности в автомобильных поездках как таковых. Этого можно достичь на разных уровнях, начиная с цифровизации и использования онлайн-услуг и заканчивая планированием городов для обеспечения смешанного зонирования. Например, покупка товаров через Интернет и наличие торговых центров поблизости (в отличие от разделенных центра города и жилых районов) снизит необходимость в поездках. Вторая область действий – переход на более экологичные виды транспорта, например, использование железнодорожного вместо воздушного транспорта для поездок на дальние расстояния, использование общественного транспорта, велосипедов, электроскутеров и пеших прогулок вместо вождения в городах. Для таких сдвигов важнейшими предпосылками являются городское планирование и развитие инфраструктуры. Наконец, третья область действий – это повышение эффективности использования энергии и снижение выбросов от транспортных средств. Этого можно достичь, например, путем перехода на ВИЭ (электричество, биотопливо, водород) вместо ископаемого топлива, а также путем обновления автопарка и модернизации существующих транспортных средств (например, модернизация выхлопных фильтров или перевод дизельных автомобилей на природный газ). Этот шаг необходимо сочетать с избеганием и сдвигом.

В моделировании первые две области действий реализуются через снижение использования личного транспорта и увеличение доли общественного транспорта при заданном уровне дохода.  Это приводит в обоих сценариях к снижению километража личного автотранспорта на душу населения и общему увеличению доли общественного транспорта. При этом рост доходов населения приводит к росту спроса на (личную) мобильность. В результате объем поездок на личном автотранспорте в сценарии УН превысит уровень базового сценария в после 2040 года, но останется ниже уровня 2017 года (-15% в 2060 году) и будет ненамного выше, чем в базовом сценарии (+3%). Более того, развитие общественного транспорта опережает рост частного, и изначально высокая доля общественного транспорта вырастает до 83% в 2060 году в сценарии УН, что на 7 процентных пунктов выше, чем в 2017 году, и на 2 процентных пункта выше, чем в базовом сценарии.

Кроме того, в сценарии УН прогнозируется снижение энерго- и углеродоемкости в транспорте, так что конечный спрос на энергию и выбросы ПГ от транспорта снижаются. Тогда как в базовом сценарии спрос на энергию постоянно растет до 2060 года, в сценарии УН он остается стабильным до 2030 года, после чего снижается. К 2060 году конечный спрос на энергию в транспорте снизится в сценарии УН на 40% по сравнению с текущим уровнем и на 54% по сравнению с базовым сценарием. Это снижение будет достигнуто в основном за счет падения спроса на энергию со стороны легковых автомобилей, обновления транспортного парка и оптимизации пассажирских и грузовых потоков. Ожидается, что в среднем 2-5% автопарка будет обновляться каждый год.

 Конечный спрос в транспортном секторе по видам транспорта, тыс. т н.э.

Другим значительным источником сокращения выбросов в транспортном секторе является сдвиг в сторону альтернативных видов топлива. Если в базовом сценарии нефтепродукты останутся основным топливом, совместно с сжиженным нефтяным газом (СНГ) и природным газом, в сценарии УН использование СНГ и природного газа будет полностью вытеснено к 2060 году, а использование нефтепродуктов сокращено на 95%, составляя лишь 9% спроса на энергию.

Вместо них, основным источником энергии в 2060 году в сценарии УН будет электричество, которое покроет 72% всего спроса на энергию в транспорте. Электроэнергия будет активно использоваться как в автомобильном транспорте, так и за счет электрификации железных дорог. Применение биотоплива (11% от общего конечного спроса) и водорода (8%) ожидается в особенности в тех видах транспорта, которые сложно или невозможно полностью электрифицировать, например, в водном и воздушном транспорте.

3.22 Здания

Здания относятся к крупнейшим источникам выбросов ПГ и поэтому имеют наибольшее значение для сокращения выбросов. Выбросы в жилых и нежилых зданиях связаны с использованием энергии коммерческим и государственным сектором и домохозяйствами, т.е. потреблением электроэнергии, тепла и прямым использованием первичной энергии (например, для приготовления пищи, индивидуального отопления и т.д.).

Декарбонизация сектора зданий осуществляется за счет перехода от отопления на основе ископаемого топлива к отоплению на основе ВИЭ и к более эффективному технологическому оборудованию. Как следствие, общая структура энергопотребления в зданиях значительно различается в двух анализируемых сценариях.

В базовом сценарии ожидается снижение выбросов ПГ от зданий в результате существующих программ модернизации и снижения доли угля в производстве энергии, поскольку генерирующие мощности расширяются за счет ВИЭ и газовых электростанций. Поэтому прогнозируется, что общие выбросы в секторе зданий снизятся на 5% по сравнению с уровнем 2017 года и на 41% по сравнению с уровнем 1990 года. В сценарии УН жилые здания станут безуглеродными к 2060 году, нежилые – уже к 2050 году. Сектор зданий достигнет углеродной нейтральности в результате повышения энергоэффективности и использования централизированного теплоснабжения, электричества для отопления и ВИЭ.

Эта траектория отражена в структуре конечного потребления энергии в секторе. Ожидается, что использование угля значительно сократится в обоих сценариях к 2060 году, полностью исчезнув в сценарии УН уже к 2030 году. Он будет заменен природным газом, электричеством и теплом. В 2060 году в сценарии УН спрос на энергию в зданиях будет почти полностью покрываться за счет электроэнергии и централизированного теплоснабжения, а остаток – обеспечиваться за счет солнечной (10%) и геотермальной (8%) энергии.

Кроме того, термомодернизация зданий и внедрение новых технологий отопления также позволит существенно снизить спрос на энергию для целей отопления. В сценарии УН в 2060 году на него будет приходиться лишь чуть более половины общего спроса на энергию.  Фактически, большая часть экономии спроса на энергию будет достигнута за счет более эффективного отопления.

3.23 Промышленность

В общем формате отчетности МГЭИК энергетический сектор охватывает также сжигание топлива в промышленности. Промышленность включает в себя обрабатывающую, горнодобывающую и строительную отрасли. Однако строительство и неэнергетическая добыча полезных ископаемых составляют лишь небольшую часть выбросов в этой группе, поэтому в данном разделе основное внимание будет уделено обрабатывающей промышленности.

Путь к углеродной нейтральности в промышленности характеризуется возрастающим отрывом экономического роста от энергопотребления. В базовом сценарии выбросы от сжигания топлива в промышленности будут продолжать расти, более чем удвоившись к 2060 году по сравнению с уровнем 1990 года. В отличие от этого, в сценарии УН валовые выбросы будут расти медленнее до 2030 года и начнут резко снижаться после. В результате в 2060 году валовые выбросы ПГ будут на 80% ниже, чем в 1990 году, и на 93% ниже, чем в базовом сценарии. Это снижение в основном обусловлено сокращением выбросов ПГ в черной и цветной металлургии и в добыче полезных ископаемых.

Выбросы ПГ от сжигания топлива в промышленности по отраслям, Мт СО2-экв.

Кроме того, после 2031 года в сценарии УН будут внедряться технологии улавливания и хранения углерода (УХУ), позволяющие улавливать до 5,2 Мт CO2. В 2060 году 82% оставшихся выбросов будут уловлены. В результате, в сценарии УН промышленность приблизится к углеродной нейтральности, с чистыми выбросами от сжигания топлива в промышленности на 97% ниже, чем в 1990 году, и на 99% ниже, чем в базовом сценарии.

Такое сильное сокращение выбросов ПГ достигается за счет повышения энергоэффективности в промышленности и особенно за счет изменений в структуре энергопотребления. Постепенная замена изношенного оборудования приведет к повышению энергоэффективности в большинстве отраслей промышленности в обоих сценариях. Однако в сценарии УН прирост энергоэффективности будет значительно сильнее, при этом снижение энергоемкости в 2060 году может достигнуть 47% по сравнению с базовым сценарием и 55% по сравнению с 2017 годом.

Энергоемкость производства в отдельных отраслях промышленности, МДж/долл. США

         Значительное сокращение выбросов ПГ обусловлено изменением структуры энергопотребления. Уголь, который в настоящее время и в базовом сценарии является основным источником энергии для черной металлургии и одним из основных источников энергии для цветной металлургии, в сценарии УН будет заменен водородом, теплом и электричеством. К 2060 году производство стали полностью переходит на прямое восстановление железа (DRI) на основе водорода для обработки железной руды либо металлолом в качестве альтернативного материала, а сама выплавка стали производится в электродуговых печах (ЭДП). Подобные сдвиги в сторону более устойчивой структуры энергопотребления ожидаются и в других секторах. Некоторые отрасли, например, пищевая промышленность и добыча полезных ископаемых, даже смогут стать углеродно-нейтральными, полностью перейдя на электричество, тепло и водород.

         3.24 Промышленные процессы

         Декарбонизация промышленных процессов требует значительных изменений как со стороны спроса, так и со стороны предложения. Это включает в себя замену углеродоемких первичных продуктов, таких как цемент, сталь или алюминий, на другие продукты с меньшей или нулевой интенсивностью выбросов ПГ. В то же время использование технологий с меньшими или нулевыми выбросами ПГ для производства базовых материалов (например, водорода при производстве стали) и в сочетании с улавливанием и хранением углерода также приведет к снижению углеродного следа. В данном подразделе будут приведены примеры передовой практики декарбонизации для трех основных эмиттеров выбросов от ППИП: производства стали, алюминия и цемента.

         Со стороны спроса двумя основными направлениями действий являются эффективность использования материалов и использование альтернативных материалов, которые снижают потребность в первичном производстве. Материалоэффективность, в частности, включает в себя изменения в конструкции изделий, благодаря чему увеличивается срок их службы, для производства требуется меньше материалов или компоненты изделия могут быть переработаны. Потенциал сокращения выбросов в этих двух областях деятельности различается по секторам.

         Например, в производстве алюминия эффективная переработка может снизить спрос на первичный алюминий и сократить общие выбросы на 27% к 2050 году по сравнению с сегодняшним днем, несмотря на ожидаемый рост спроса на алюминиевую продукцию.  Использование стального лома в сочетании с электродуговыми печами (ЭДП) может снизить углеродоемкость производства стали до 83%, что позволит снижать выбросы даже при растущем спросе.  Это связано с тем, что переработка металлолома требует гораздо меньше энергии и позволяет миновать этап выплавки металла из руды, в ходе которого происходят технологические выбросы ПГ. При использовании возобновляемых источников энергии производство алюминия или стали из металлолома может стать полностью углеродно-нейтральным.

         В производстве цемента, напротив, основное внимание уделяется использованию альтернативных строительных материалов, таких как многослойная древесина, и улучшению архитектурного дизайна. Эти сдвиги могут составить 9% и более от общего потенциала сокращения выбросов при производстве цемента (включая энергопотребление). Этот потенциал сокращения так же велик, как и потенциал использования заменителей клинкера для производства цемента.

         Со стороны предложения снижение выбросов ПГ от промышленных процессов потребует внедрения новых технологий. Например, в металлургии решающую роль будет играть отказ от окисления руды с использованием углерода и тепла (процесс, приводящий к выбросам CO2). В производстве алюминия отказ от использования углерода при выплавке за счет применения инертных анодов может снизить прямые (энергетические и технологические) выбросы в секторе на 15%.  В производстве стали уже сегодня использование прямого восстановления железа (англ. Direct Reduction of Iron – DRI) на основе природного газа значительно сокращает выбросы от ППИП: на 30% по сравнению с устаревшими доменными печами и конвертерным процессом и на 42% по сравнению с технологиями DRI на основе угля.  Использование («зеленого») водорода для DRI в сочетании с электродуговыми печами на ВИЭ открывает возможности для углеродно-нейтрального производства стали.

         Важность выбора технологий для снижения выбросов от промышленных процессов хорошо иллюстрируется прогнозируемой трансформацией производства чугуна и стали в Казахстане. На рисунке 30 показано изменение технологических выбросов при производстве чугуна и стали в обоих сценариях в результате смены технологий.  В базовом сценарии значительная часть стали будет по-прежнему производиться в конвертерах с промежуточным этапом извлечения железа из руды в доменных печах. Этот процесс создает значительные выбросы ПГ в процессе переработки руды, и по мере роста производства стали будут расти и технологические выбросы. К 2060 году технологические выбросы от производства чугуна и стали в базовом сценарии будут на 33% выше, чем в 2017 году, и на 29% выше, чем в 1990 году. Однако в сценарии УН между 2030 и 2040 годами прогнозируется активный переход на газовые и водородные технологии DRI. Это резко снижает выбросы ПГ от ППИП. К 2045 почти все производство агломерата в доменных печах заменяется технологиями DRI, что стабилизирует выбросы от ППИП, несмотря на рост производства. В 2060 году в сценарии УН технологические выбросы от производства чугуна и стали могут стать на 93% ниже, чем в базовом сценарии, и на 91% ниже, чем в 2017 и в 1990 годах.

         Аналогично, текущие процессы производства алюминия в Казахстане не используют новейшие доступные технологии. В базовом сценарии внедрение усовершенствованных технологий постепенно начнется с 2030 года, по мере того как срок службы существующего оборудования подходит к концу. Это лишь временно снизит технологические выбросы. С ростом производства алюминия выбросы ПГ вернутся на текущий уровень. Сценарий УН предполагает тот же уровень производства и замену существующего оборудования на современные технологии с низким уровнем выбросов. В результате наблюдается тенденция к снижению выбросов от промышленных процессов. Если в базовом сценарии технологические выбросы от производства алюминия в 2060 году будут только на 1% ниже, чем в 2017 году, то в сценарии УН в 2060 году выбросы от ППИП на 40% ниже, чем в 2017 году, и на 39,6% ниже, чем в базовом сценарии.

При производстве цемента большинство технологических выбросов происходит в результате обжига известняка (карбоната кальция) для удаления углерода и получения извести (оксида кальция) и, в конечном итоге, клинкера. Эта химическая реакция является одним из основных источников глобальных выбросов углекислого газа. Изменение состава цемента, т.е. уменьшение доли клинкера в цементе, способно снизить соответствующие выбросы ПГ на 30%.

Заслуживающим внимания подходом в последнее время является также производство так называемого бетона с углеродным отверждением. Используя способность цемента поглощать CO2, при данном подходе CO2 впрыскивается в цемент во время производства, что не только позволяет сохранить CO2 в конечном продукте, но и улучшает физические характеристики цемента. Это может помочь значительно снизить углеродный след от производства цемента и даже обеспечить спрос на улавливаемый углерод из других секторов. В совокупности технологии улавливания и хранения углерода (УХУ) и использование бетона с углеродным отверждением имеют потенциал для сокращения выбросов от производства цемента на 48%.

         Технологии улавливания и хранения или использования CO2 будут продолжать играть значительную роль и в других секторах. По оценкам, эти технологии могут сократить прямые выбросы на 35% при производстве алюминия и на 60% при производстве стали.  В целом, следует отметить, что многие варианты декарбонизации промышленных процессов предполагают обновление оборудования и реструктуризацию производства таким образом, чтобы разделить производственные процессы или позволить легко модернизировать оборудование с низкоуглеродных до безуглеродных процессов (например, переход с природного газа на водород в DRI). Поэтому, даже если некоторые технологии все еще дороги для некоторых производителей (например, DRI на водороде или УХУ на цементных заводах), переходные технологии (например, DRI на природном газе) и улучшение процессов (например, закачка CO2 в цемент, которая впоследствии будет снабжаться собственными установками УХУ) готовят почву для полного устранения технологических выбросов парниковых газов в этих отраслях.

         3.25  Сельское и лесное хозяйство, другие виды землепользования

Изменение выбросов ПГ от ЗИЗЛХ и сельского хозяйства, Мт СО2-экв

         В результате изменений в землепользовании сектор ЗИЗЛХ вновь станет чистым поглотителем CO2. В базовом сценарии чистое поглощение впервые произойдет в 2023 году, в сценарии УН – уже в 2022 году в результате дополнительных амбиций по лесовосстановлению. Однако в базовом сценарии рост выбросов от сельскохозяйственных земель снова снизит общее поглощение CO2 в ЗИЗЛХ, которое прогнозируется на уровне 0,7 Мт CO2 в год к 2060 году. Это соответствует чистому сокращению выбросов на 1,4 Мт CO2 в сравнении с 2017 годом. В сценарии УН поглощение углекислого газа в ЗИЗЛХ к 2060 году прогнозируется на уровне 45,2 Мт СО2, позволит покрыть выбросы ПГ от сельскохозяйственного производства и несколько уменьшить давление к снижению выбросов в других секторах.

         Практики устойчивого сельского хозяйства обеспечивают оставшиеся 13% предотвращенных выбросов по сравнению с базовым сценарием, что в сумме составляет 222,4 Мт CO2-экв. выбросов в сценарии УН за 40 лет до 2060 года.  Это обусловлено достижениями в управлении животноводством, как, например, улучшение практики кормления и сокращение времени до забоя скота. В результате в сценарии УН выбросы ПГ от внутренней ферментации снизятся в 2060 году на 12% по сравнению с базовым сценарием, а выбросы от использования навоза – на 8,5%. Благодаря улучшению управления почвами интенсивность выбросов ПГ при выращивании сельскохозяйственных культур также снизится. Таким образом, несмотря на значительное увеличение производства сельскохозяйственных культур (на 85% больше в 2060 году в сценарии УН, по сравнению с базовым), общий уровень выбросов ПГ от сельскохозяйственных почв снизится на 12% в сценарии УН по сравнению с базовым. Улучшение управления почвами также поможет сократить эрозию почвы. Хотя эрозия почвы в значительной степени обусловлена климатом (поскольку зависит от осадков и ветра), методы устойчивого сельского хозяйства могут серьезно замедлить этот процесс, например, за счет использования покровных культур. Таким образом, эрозия почвы в течение следующих 40 лет ожидается на 37% ниже в сценарии УН, по сравнению базовым, что способствует связыванию почвой углекислого газа и снижает выбросы на гектар сельскохозяйственных земель на 41%.

         Более того, устойчивое сельское хозяйство и улучшение орошения способствуют снижению воздействия дефицита воды на производительность сельскохозяйственных культур. В базовом сценарии ожидается, что общие потери сельскохозяйственной продукции в результате изменения климата увеличатся с 13,1 млн. т в год в 2017 году до 19,1 млн. т в год к 2060 году. В сценарии УН потери, вызванные изменением климата, сократятся на 1,2-2,2 млн. т. в год (от -7% до -12%) к 2060 году. Таким образом, инвестиции в устойчивое сельское хозяйство и устойчивость к изменению климата приносят двойную выгоду: они не только сокращают выбросы ПГ от сельского хозяйства и способствуют смягчению последствий изменения климата, но и повышают производительность в секторе.

         Это означает, что предусмотренные меры также будут способствовать увеличению занятости в сельском хозяйстве. В базовом сценарии ожидается, что занятость в сельском хозяйстве вырастет с нынешних 1,32 млн. рабочих мест (в 2017 году) до примерно 1,75 млн. рабочих мест в 2060 году. В сценарии УН к 2060 году прогнозируется дополнительный рост на 122,52 тыс. рабочих мест. Это эквивалентно увеличению занятости на 7% по сравнению с базовым сценарием.

         3.26  Сектор управления отходами

Сценарии декарбонизации в секторе отходов учитывают регулирование потоков отходов, затраты, связанные с управлением отходами, и выбросы ПГ от отходов. Целевые показатели для обоих сценариев представлены в таблице 27. Сценарии учитывают растущие амбиции в области управления отходами в соответствии с иерархией управления отходами.  В частности, к 2060 году захоронение отходов будет в значительной степени заменено более устойчивыми стратегиями управления отходами. Предпосылки для базового сценария были согласованы с экспертными прогнозами относительно будущего развития сектора управления отходами в Казахстане.  Хотя в этом сценарии предполагается увеличение доли наиболее экологичных видов обработки отходов – переработки и компостирования, – рекуперация энергии путем сжигания отходов по-прежнему играет важную роль. В отличие от этого, сценарий УН предполагает гораздо более высокие амбиции в отношении повторного использования и переработки отходов в противовес их захоронению и сжиганию. Этот сценарий также предполагает более быстрое внедрение полного покрытия сбором ТБО и снижение объема образованных отходов на душу населения.

         Улучшения в сфере управления отходами и, в сценарии УН, снижение образования отходов значительно сократят выбросы ПГ в секторе. В базовом сценарии общий объем выбросов ПГ, связанных с отходами, увеличится с нынешних 6,65 Мт CO2-экв. до 7,26 Мт CO2-экв. в 2025 году, а затем постепенно снизится до примерно 6,89 Мт CO2-экв. в год к 2060 году, что соответствует чистому приросту на 5,7% по сравнению с 2017 годом. Сокращение выбросов с 2025 года полностью обусловлено улучшениями в управлении ТБО. Однако в сценарии УН снижение объема образованных отходов, а также более высокие амбиции в области управления ТБО и сточными водами способствуют сокращению выбросов гораздо более быстрыми темпами. В результате, общие выбросы достигнут только 3,43 Мт CO2-экв. в год в 2060 году, что соответствует сокращению на 47% по сравнению с 2017 годом.

         Снижение общего объема выбросов от ТБО обусловлено постепенной ликвидацией открытого захоронения отходов (более быстрыми темпами в сценарии УН) и, в сценарии УН, значительным сокращением захоронения отходов на полигонах. Эти сокращения более чем компенсируют небольшой рост выбросов ПГ в результате повышенного использования органических отходов для компостирования и получения энергии. Рост доли сбора ТБО также приводит к некоторому увеличению выбросов ПГ от сбора отходов, но в сценарии УН эти выбросы быстро стабилизируются в результате сокращения общего объема отходов. Более того, эти выбросы также компенсируются сокращением выбросов от открытого захоронения.

         В отличие от управления ТБО, в базовом сценарии не ожидается улучшений в области образования и очистки сточных вод из-за низких амбиций и недостатка инвестиций. Объем образующихся сточных вод может увеличиться на 42% с 670 млн. м3 в год в 2017 году до примерно 954 млн. м3 в год в 2060 году, без изменений в степени и методах очистки. Таким образом, выбросы ПГ от сточных вод существенно возрастают в базовом сценарии. Однако в амбициозном сценарии УН переход к использованию более водосберегающих приборов и оборудования приводит к сокращению объема сточных вод на 15% к 2060 году по сравнению с 2017 годом, или на 40% по сравнению с базовым сценарием. Кроме того, ожидается изменение технологии обработки осадка сточных вод, что приведет к увеличению использования осадка для производства биогаза. Это не только снизит выбросы ПГ от сточных вод, но и поможет увеличить выработку возобновляемой энергии, таким образом, снижая использование ископаемого топлива и дополнительно способствуя снижению выбросов ПГ от использования энергии.

         Улучшение сбора отходов и переход от захоронения на полигонах к переработке и рекуперации энергии увеличивает затраты на управление отходами. Однако, в отличие от базового сценария, в сценарии УН общие затраты на утилизацию отходов не увеличиваются в течение всего прогнозного периода. Напротив, пик достигается в 2036 году, после чего затраты несколько снижаются. Это объясняется общим снижением технологических затрат на управление отходами, сокращением объема отходов, а также более высокими показателями переработки отходов в данном сценарии (экономией на масштабе). Более того, превращение отходов в ресурсы обычно также приносит прибыль, что увеличивает выгоды от переработки отходов помимо сокращения выбросов ПГ.

         Увеличение затрат на управление отходами необходимо взвешивать с созданием дополнительных рабочих мест, необходимых для преобразований в управлении отходами. В обоих сценариях ожидается значительное увеличение занятости в секторе отходов и серьезное изменение ее структуры. В базовом сценарии прогнозируется более чем двухкратное увеличение занятости в секторе отходов с примерно 14,3 тыс. рабочих мест в 2017 году до 33,6 тыс. рабочих мест в 2060 году. В сценарии УН рост занятости секторе отходов более умеренный, поскольку значительно сократится объем отходов. В 2060 году занятость в секторе достигнет 25 тыс. рабочих мест, что на 75% выше, чем в 2017 году. Основной вклад в создание рабочих мест вносит увеличение объемов переработки материалов, которое более чем покрывает потерю рабочих мест при сокращении захоронения отходов на полигонах и к 2060 году обеспечивает 66% занятости в секторе в сценарии УН. К вышеуказанным индикаторам также стоит добавить рост занятости за счет использования отходов (включая сельскохозяйственные) для производства биоэнергии, который достигает 3 тыс. рабочих мест в свой максимум и 1,8 тыс. рабочих мест в 2060 году.

1. Заключение

Будущее с нулевым балансом выбросов ПГ к 2060 году в Казахстане технически возможно и экономически целесообразно. Достижение этой цели потребует глубоких структурных изменений во всей экономике и, в частности, фундаментальной трансформации энергетического сектора. Достижение углеродной нейтральности к 2060 году также потребует мобилизации крупных инвестиций. При перенаправлении текущих инвестиций, идущих в высокоуглеродные активы, на технологии с низким или нулевым выбросом ПГ и при улучшении рамочных условий, ориентированных на рыночную экономику, уровень инвестиций будет устойчивым на протяжении всего периода до 2060 года и в большинстве случаев не будет превышать исторического соотношения инвестиций к ВВП. Продолжение ведения «бизнеса как обычно» будет связано с гораздо более высокими издержками как для экономики, так и для общества. Предлагаемый путь к углеродной нейтральности потребует перехода к возобновляемой энергетики, повышения энергоэффективности и сокращения потребления за счет внедрения принципов циркулярной экономики.

         В настоящее время основным барьером на пути к углеродной нейтральности в Казахстане являются разнообразные регулируемые и низкие цены и тарифы в ряде секторов, важных для проблемы изменения климата, таких как энергетика и отходы. Существующие низкие тарифы не отражают реальных экономических, экологических и социальных затрат на использование и потребление. Таким образом, искажаются сигналы рыночных цен о дефицитах и отсутствуют стимулы для повышения эффективности, что приводит к неоптимальному распределению и зачастую расточительному обращению с ценными ресурсами (энергия, сырье и первичные материалы, чистый воздух и т.д.), как сознательному, так и бессознательному. Низкие тарифы и цены препятствуют амортизации инвестиций при эксплуатации энергосберегающего и безуглеродного оборудования или даже инвестициям в поддержание существующих основных фондов.

         Экономически оптимальная политика позволяет рынкам определять цены, которые учитывают соответствующие затраты, поощряют рациональное и бережное использование ресурсов и стимулируют частные инвестиции в энергоэффективность и переход на альтернативное топливо. Инвестиции также необходимо дополнительно поддерживать, постоянного улучшая общую бизнес-среду и инвестиционный климат в Казахстане.

         При отсутствии рыночных условий, вторым лучшим вариантом по стимулированию инвестиций в декарбонизацию для правительства было бы предоставление определенным инвесторам конкретных соглашений о покупке по заранее установленным ценам и на определенный срок, чтобы обеспечить прибыльность конкретных инвестиций. Однако такой подход фаворизирует крупных инвесторов с развитыми сетями рынков и контактов и снижает общий потенциал инвестиций по сравнению с рыночными условиями, поскольку такие специальные соглашения ограничивают конкуренцию и инновации и создают невыгодные условия для других инвесторов, особенно для малых и средних предприятий (МСП) и домохозяйств в Казахстане.

         Чем меньше действуют рыночные силы, тем больше требуется вмешательства государства. Учитывая большие потребности в инвестициях, это потребует изменений в бюджетных расходах за счет других областей политики, создавая необходимость выбора между декарбонизацией и другими социально-экономическими приоритетами.

         Достижение углеродной нейтральности требует больших затрат, но бездействие наносит ущерб национальному благосостоянию. Это создает необходимость выбора, особенно между текущим потреблением, обусловленным привычками, и инвестициями для обеспечения будущего благосостояния. Однако меры декарбонизации, как, например, жизненно необходимый отказ от добычи и сжигания угля, не следует понимать, как меры и политики за счет, но с малой выгодой для нынешнего поколения. Детальный анализ тем выхода из угля и преобразований в транспорте и ЖКХ показал, что каждая предотвращенная тонна выбросов ПГ и загрязняющих веществ увеличивает благосостояние домохозяйств, а энергосбережение и переход на альтернативное топливо создают для них ощутимые выгоды.

         Существующая система низких тарифов и цен оправдывается социальными соображениями предотвращения энергетической бедности и других неблагоприятных последствий среди нуждающихся. Однако зачастую бедные домохозяйства потребляют непропорционально меньше услуг и товаров по низким тарифам, по сравнению с более обеспеченными домохозяйствами. Таким образом, схемы универсально низких тарифов не стимулируют рациональное использование ограниченных ресурсов и часто приводят к излишнему потреблению и даже растрате энергии и других субсидируемых товаров и услуг.

         Напротив, озабоченность финансовым бременем более высоких рыночных цен для уязвимых социальных групп должна решаться лицами, принимающими политические решения, с помощью целевых социальных трансфертов указанным группам.

         В то же время, поскольку низкие тарифы не отражают затраты производителей и негативно влияют на окружающую среду, они обходятся дорого всему обществу. Поэтому рыночные цены с адресными социальными выплатами уязвимым группам населения повышают эффективность использования ресурсов и снимают нагрузку с общества, не оказывая давления на домохозяйства с низкими доходами.

         В целом, переход к углеродной нейтральности – это не только сокращение выбросов ПГ. Это также переход к более устойчивым и качественным образу жизни и экономике. Стратегия «Казахстан-2050» и План нации «100 конкретных шагов» устанавливают амбициозные трансформационные цели для общества, государства и экономики. Многие из них отражают Цели устойчивого развития ООН, в которых сбалансированы экономические, социальные и экологические аспекты устойчивого развития. Предложенный путь к углеродной нейтральности способствует достижению обеих целей и должен восприниматься не как альтернатива, а как дополнение к стратегии «Казахстан-2050». В действительности, переход к углеродной нейтральности является важным элементом на пути к реализации национального видения и целей устойчивого развития в Казахстане.

         Первая веха будет достигнута, когда после решения правительства идти по пути достижения углеродной нейтральности к 2060 году, к концу 2021 года будет сделано объявление о том, что более не будут утверждаться новые проекты строительства угольных электростанций. Это станет сигналом для рынка, отечественных и иностранных инвесторов и фирм, а также для населения о твердой приверженности углеродно-нейтральному будущему. Это мгновенно превратит возобновляемые источники энергии в более привлекательные инвестиции и поможет удвоить долю ВИЭ в производстве электроэнергии к 2030 году.

         К 2035 году почти половина производства стали будет осуществляться с использованием железа прямого восстановления (DRI) в электродуговых печах (ЭДП). К 2040 году все децентрализованное отопление в зданиях будет электрифицировано. Пять лет спустя половина централизованного теплоснабжения будет электрифицирована, а угольное отопление будет полностью прекращено. Последняя угольная электростанция будет выведена из эксплуатации к 2050 году, и к этому времени сектор зданий станет практически углеродно-нейтральным.

         К 2055 году все выбросы парниковых газов от сельскохозяйственного производства будут поглощены сектором землепользования, изменения землепользования и лесного хозяйства (ЗИЗЛХ). В 2060 году доля ВИЭ в производстве электроэнергии превысит 83%, а почти все оставшиеся выбросы ПГ при производстве электроэнергии будут поглощены технологиями улавливания и хранения углерода (УХУ). Природные поглотители углерода и новые технологии покроют оставшиеся неизбежные выбросы ПГ, и экономика Казахстана достигнет нулевого баланса выбросов.

         В заключение, представленный здесь анализ не является прогнозом будущего развития или точной дорожной картой. Напротив, его следует понимать, как видение потенциальных путей к будущему с декарбонизированной экономикой. Хотя представленный выше анализ отражает основные изменения, необходимые для перехода к нулевому уровню выбросов ПГ, его реализация в течение следующих десятилетий потребует регулярного мониторинга и обновления, поскольку будущие изменения должны учитывать, как новые технологические достижения, так и меняющиеся глобальные условия. Тогда как доступные сегодня технологии могут в значительной степени обеспечить сокращение выбросов, необходимое к 2030 году, глубокая – и полная – декарбонизация в долгосрочной перспективе потребует разработки и внедрения на рынок технологий, которые в настоящее время существуют только в виде прототипов или пилотных проектов.  Поэтому данный путь к углеродной нейтральности следует рассматривать как первый из целого ряда обновлений, которые будут реализованы на пути к климатически нейтральному будущему.